Эдуард Лимонов в книжном клубе «Петровский»

Вечером 13 октября в книжном клубе «Петровский» прошла встреча с известным отечественным писателем и общественным деятелем Эдуардом Лимоновым. Заявленной темой была «Лермонтов и Гумилев – поэты-империалисты», но говорили в этот вечер не только о них.

Конечно, начали с поэтов. Эдуард Вениаминович для начала вспомнил эпизод в самом начале «Войны и мира» про лихого Долохова, рассказав, что у него был реальный прототип – Руфин Дорохов, сын героя Отечественной войны 1812 г., который служил на Кавказе, неоднократно разжаловался в солдаты, а в итоге командовал «сотней охотников» (т.е. добровольцев) для рейдов по тылам противника, и поэтому он и его люди старались быть максимально похожими на местных жителей (брились наголо, отращивали бороды, учили языки). Когда Руфин Дорохов был ранен – отряд вместо него возглавил Лермонтов. Эдуард Вениаминович рассказал ещё несколько эпизодов из жизни Лермонтова, свидетельствующих о его лихости (например, как он из ссылки приехал на бал в столице и не побоялся попасться там на глаза императору) и прочитал несколько его стихотворений («Спор», фрагмент из поэмы «Валерик», уточнив, что у Пушкина батальные сцены описаны возвышенно, но слишком поверхностно, а у участника боёв Лермонтова всё описано обыденно и без пафоса; Пушкин спокойный, умный, деловой, но Лермонтова Лимонов любит намного больше), а затем перешел к Гумилёву.

Тут рассказам о жизни поэта Лимонов явно предпочел его стихи. Начал он с «Наступления» - про Первую мировую войну:

 

    Та страна, что могла быть раем,

    Стала логовищем огня.

    Мы четвертый день наступаем,

    Мы не ели четыре дня.

 

    Но не надо яства земного

    В этот страшный и светлый час,

    Оттого, что Господне слово

    Лучше хлеба питает нас.

 

    И залитые кровью недели

    Ослепительны и легки.

    Надо мною рвутся шрапнели,

    Птиц быстрей взлетают клинки.

 

    Я кричу, и мой голос дикий.

    Это медь ударяет в медь.

    Я, носитель мысли великой,

    Не могу, не могу умереть.

 

    Словно молоты громовые

    Или волны гневных морей,

    Золотое сердце России

    Мерно бьется в груди моей.

 

    И так сладко рядить Победу,

    Словно девушку, в жемчуга,

    Проходя по дымному следу

    Отступающего врага.

 

и когда наступила тишина – набитый под завязку зал первые взорвался аплодисментами!

Потом он читал другие стихи Гумилева – «Мои читатели», «Старый конквистадор» (тут Эдуард Вениаминович уточнил, что вспоминал это стихотворение, когда встречал в тюрьме свое 60-летие), «Капитаны»…

Постепенно герой вечера перешел к своим собственным стихам – и, должен заметить, они ничуть не хуже произведений Гумилёва! Не откажу себе в удовольствии привести тут несколько из них:

 

«Европа спит»

 

Европа спит, и чмокает во сне,

Ей в плоть сухую врезалась пижама,

Европа спит, немолодая дама,

Очки на стуле, предки на стене....

 

Из орд германских, франков, визигот,

Из англов,саксов,крови с алкоголем

Был создан твой ублюдочный народ,

Насильственно держащий под контролем

Всю сушу, а еще пространство вод...

 

Растения политы. Пол метен,

Ни пятнышка на потолке от мухи

И шелест алых, с свастикой знамен,

Не потревожит сон сухой старухи...

 

Забыла как была она  пьяна,

С фашистами, веселая, лежала...

(Эсэсовцев не помнишь имена ?

Не помнишь, для них ноги раздвигала?)

Лишь помнит, что "капут!" она кричала,

Когда была проиграна война...

 

Европа спит, но турки в чайхане,

Сговаривались тихо до рассвета

С арабами участвовать в войне,

Джихад в Берлине совершить до лета...

 

Над белою Европою луна,

Как символ бед и атрибут сражений,

Аукнется ливийская война,

Откликнется сирийская война...

И турки и арабы допьяна,

Читают прейскурант вооружений...

 

Европа, сука старая, сопит,

На ухо съехал чепчик протестантский,

К утру придет партнер американский,

И на войну с Ираном пригласит...

 

Законы Хаммурапи

 

Учу законы Хаммурапи,

Чтоб терракотовых вождей

Диктаторов чужих сатрапий

Я понимал бы как людей…

 

В горячей мгле Мессопотамий

Там где поэт Саддам Хусейн

Создал режим гиппопотамий

А янки прыгали в бассейн

 

Потомки бродят Хаммурапи

Стенают и стреляют вдаль

А с терракотовых сатрапий

Собрали финик и миндаль

 

Эдем меж Тигром и Евфратом!

…Затем повесили его,

Кадык его объяв канатом,

И снявши смерть на видео.

 

 

Однако, всё это было почти что присловье – Эдуард Вениаминович хотел прочитать собравшимся другое свое стихотворение, долго искал его в книге и наконец нашел. Вот оно:

 

ЛЮДИ В КЕПКАХ

 

     Мир был прост пред Первой Мировой:

     Пышные короны у царей,

     Сбруи драгоценные, конвой,

     Ротшильды (зачем же им еврей?),

 

     Каски и высокие фуражки,

     Гретхены, смиренные Наташки,

     Биллы, Гансы, Вани-замарашки…

     Армии, как псы, всяк пёс — цепной.

 

     Но когда счёт трупов под Верденом

     (Восемьдесят тысяч трупов в сутки!)

     Мир уверил, что по этим ценам

     Смысла нет держать вас, проститутки!

 

     Бросились сверять их, свирепея,

     Русские, германцы, солдатня…

     Выдирать царей из эмпирея

     (Жаль, что рядом не было меня!)

 

     Жилистые, страстные солдаты,

     Обменяв шинели на пальто,

     Были им пальто коротковаты,

     Кепки впору были им зато…

 

     Людям в кепках крепко надоели,

     Люди в котелках и шишаках,

     Балерины их, все их фортели,

     Пьяные Распутины в соплях,

 

     Все князья великие в усах,

     Кайзер, канцлер, хруст в воротничках…

     Вышли люди боевого склада,

     Младших офицеров племена

 

     Кепка покрывала как награда,

     Их мужами сделала война.

     Вышли и сказали: "Так не надо,

     С нами обращаться, куль говна!"

 

     Взяли револьверы и винтовки.

     Сбросили на землю трёх царей.

     Ленин, Гитлер были им обновки —

     Вышедшие из простых людей…

 

     Лишь английский плебс — лицом о лужу…

     Все другие хорошо успели.

     Вышли те, кто с пулемётом дружит.

     Пулемёты выдавали трели…

 

     Мясники, литейщики, артисты,

     Вышибалы и торговцы жестью,

     Криминал, студенты, журналисты.

     Навалились все ребята вместе…

 

     Власть схватили. Котелки бежали,

     Шишаки и аксельбанты тоже.

     Кепки управлять Европой стали.

     В Дойчланд и у нас провозглашали

     Власть такую, что мороз по коже…

 

 

А после этого перешли к вопросам из зала. Заодно Эдуард Вениаминович рассказывал и некоторые истории из своей жизни – как во время гражданской войны в Югославии познакомился с сербским полевым командиром Арканом, как во Франции вступил в общество «вижелянтов», которые каждое 21 января в Париже на площади Согласия отмечают годовщину казни Людовика XVI устраивают праздник и торжественно съедают фаршированную свиную голову (именно так праздновали это событие во времена Великой Французской революции) – и французы как-то не комплексуют по этому поводу и не спешат каяться за свое цареубийство.

 

Когда Э.В. Лимонова спросили о событиях в Каталонии, он ответил, что пусть Европа распадётся на 70 маленьких государств, так меньше они будут опасны для всех нас.

– Вы хотите, - спросил он задавшего вопрос, – чтобы к нам снова пришли немецкие батальоны, но на этот раз при поддержке французского ядерного оружия? Я – нет!

 

Сам я спросил:

– Я помню, как четверть века назад многие были в ужасе, когда в нашей стране вышла Ваша книга «Это я, Эдичка» – а теперь Вас здесь встречают как живого классика. А ваше собственное отношение к Лермонтову и Гумилёву менялось с течением времени?

 

Эдуард Вениаминович ответил, что, конечно всё эволюционировало, а что касается отношения общества к писателю, что он вспомнил Гёте – сначала его «Страдания молодого Вертера» сочли вредной для молодежи книгой и запрещали во многих странах, а через много лет он стал другом короля Саксонии и был окружен почетом.

 

На вопрос о том, что рассказывал ему Жак Вержес (французский адвокат, который ещё с 1950-х защищал в судах различных террористов, вплоть до Карлоса Шакала, а также немецкого военного преступника Клауса Барби («лионского мясника»), за что его прозвали «адвокат дьявола»; при этом считается, что он был другом кровавого правителя Камбоджи Пол Пота) о Пол Поте, Лимонов ответил, что Вержес предпочитал на эту тему ничего не рассказывать, и что он (Лимонов) сильно сомневается, что Вержес вообще был в Камбодже, а, скорее всего, не поехал дальше СССР или ГДР.

А затем началась раздача автографов...

В общем, вечер, когда Лимонов читал стихи Гумилева в полном, но очень тихом зале, можно будет не раз с удовольствием вспомнить в будущем...

Текст и фото: Евгений Киселев