169-е краеведческие чтения

23 июня в Воронежской областной научной библиотеке им. И.С. Никитина прошли  169-е краеведческие чтения.

Начал чтения сам О.Г. Ласунский рассказом о своем посещении книжного фестиваля «Красная площадь» в начале июня. По его словам, особым спросом на Красной площади пользовались две категории книг – детская литература и региональные издания, особенно краеведение. Но, посетовал Ласунский, Воронеж не был там представлен ничем особенным. Впрочем, удивляться и жаловаться тут нечего – каких выдающихся результатов стоит ждать, если допущенные к печатному станку воронежские историки и краеведы ведут отсчет цивилизации в наших краях исключительно с 1585 года, да и про значение Битвы за Воронеж в рамках Великой Отечественной войны начали говорить относительно недавно?!

Первым из докладчиков вступил историк П. А. Попов с докладом «Где была летописная «Онуза»?». Онуза упоминалась в летописях, посвященных нашествию Батыя на Русь (например, «Той же зимою пришли с восточной стороны на Рязанскую землю, лесом, безбожные татары с царем Батыем, и придя, сначала, стали станом на Онузе, и взяли ее и сожгли» в Никоновской летописи), и вот уже не первый век историки спорят, где Онуза находилась и вообще, чем была – рекой, городом или посёлком? Обобщив исследования, начатые ещё в 1890 г., П.А. Попов пришел к выводу, что Онуза – это место слияния рек Лесной Воронеж и Польный Воронеж около села Новоникольское в Мичуринской районе Тамбовской области, где археологи нашли несколько поселков. В пользу этой гипотезы говорит и другое прочтение название загадочного места – «стали о Нузле» в Тверской летописи, т.е. ясно слышится слово «узел», а слияние Лесного Воронежа и Польного Воронежа в реку Воронеж и есть, по его мнению, этот «узел». Странно только, что автор начал искать «узел» так далеко и не стал рассматривать место впадения Воронежа в Дон – тут и «узел» в наличии, и археологических материалов достаточно.

***

Затем О.Г. Ласунский выступил с лекцией «Литературный эпизод столетней давности. Студенческий сборник юмора и лирики «Ну, веселей!» (Воронеж, 1916)». Поводом для доклада стал изданный 3 января 1916 г. 16-страничный сборник студенческого юмора. Дело в том, что в то на рубеже XIX-XX веков в России выходило много подобных сборников работ учащихся – их издавали учащиеся гимназий, реальных училищ, кадетских корпусов, университетов. Обычно происходило это в январе – после экзаменов, когда студенты разъезжались по домам на каникулы (ведь университеты и прочие ВУЗы были тогда далеко не в каждом даже губернском городе). Например, в Воронеже каждый год в дворянском собрании проводились студенческие благотворительные балы (Бунин описал один из таких воронежских студенческих былов рассказе «Натали»). 
К одному из таких балов и была приурочена книга «Ну, веселей!». Характер она носит весьма любительский – то, что сейчас выкладывают в блоги и социальные сети, тогда издавали раз в год на бумаге. Поэтому не удивительно, что почти никто из авторов сборника не оставил свой след в отечественной литературе – за исключением Сергея Евгеньевича Дольского. Его отец – Евгений Алексеевич – был настоятелем Богоявленского храма в Воронеже и считался мастером составления проповедей. У него было четверо детей, а литературные способности отца передались двум сыновьям – Евграфу и Сергею. Правда, оба они сделали карьеру в естественных науках. Евграф учился в Петербургском политехническом институте, работал инженером в Обществе Юго-Восточных железных дорог и одновременно занимался юмористической литературой, причем его произведения печатались в журнале «Новый Сатирикон», где редактором был великий юморист Аркадий Аверченко. В 1919 г. послу оставления белыми Воронежа ушел с ними на Кубань и Кавказ, там жил за счет работы в самодеятельном театре, встретился с Булгаковым. В Воронеж он вернулся только в 1922 г. и продолжил жить как и до революции, сочетая работу на ЮВЖД с юмористическим творчеством. В 1920-х годах Евграф Дольский печатался в ленинградском журнале «Бегемот», а в библиотечке журнала вышли три сборника его рассказов и книга «Бегемотник», где авторы рассказывали сами о себе. Затем его литературная карьера закончилась. О. Ласунский сказал по этому поводу, что Евграф Дольский как и многие интеллигенты стал жертвой сталинской эпохи – и слушатели уже было подумали, что бывший сотрудник Аверченко написал что-то про «широкую грудь осетина», за что и был расстрелян, но оказалось, что это не так – он просто перестал публиковаться и написал «в стол» два романа. Во время немецкой оккупации Воронежа немцы угнали его с семьей в Киев, где он и умер. Семья смогла вернуться в город только в 1944 г.
Сергей Евгеньевич Дольский учился в Киевском политехническом институте и был там заметной фигурой в воронежском студенческом землячестве. Каждый год он собирал студентов и составлял литературный альманах: в 1913 г. – «Гаудеамус», затем – «Звон цевниц», и в 1916 г. – «Ну, веселей!». После революции у него успешно сложилась преподавательская и производственная карьера, и он умер в 1950 г., будучи заместителем главного конструктора Воронежского авиационного завода. 

***

Затем В. Ю. Коровин рассказал о «Кремле на Дону» - Пятницком храме в селе Хвощеватка Рамонского района: как строили этот храм в конце XIX века на протяжении 12 лет, почему его так прозвали (он был построен в популярном в конце XIX века русском стиле (как, например, Исторический музей) и поэтому имел что-то общее с кремлём) и как его восстанавливают сейчас.

***

После этого Андрей Александрович Киланянц рассказывал о 30-летии Воронежского городского общества коллекционеров. Это общество создавалось дважды. Сначала – в 1959-60 гг. и имело несколько секций. Однако, в 1966 г. было образовано Всесоюзное общество филателистов и, получив такую поддержку, воронежские филателисты начали постепенно подавлять коллекционеров другой направленности и к середине 70-х слова «нумизмат» и «филокартист» стали синонимами слова «спекулянт», а на собраниях воронежского общества кричали «Зовите милицию – они тут монетами меняются!». Закончилось это все тем, что в 1985 г. запретили на собраниях общества обмениваться другими, нефилателистическими материалами. Впрочем, и сам А.А. Киланянц называл выпуск марок и юбилейных монет в СССР «вытягиванием денег из населения», не указав правда, является ли выпуск специальных 10-рублевых монет с гербами российских городов вытягиванием денег из населения или нет. 
С другой стороны, в том же 1985 г. Горбачев начал свои реформы, поэтому воронежские коллекционеры-нефилателисты во главе с профсоюзным деятелем политехнического института Валерием Александровичем Сатиным (1947-2015) решили организовать свое общество. Полтора года эту просьбу согласовывали в разных инстанциях и наконец одобрили. Первое собрание состоялось 1 июля 1986 г. в помещении нотной библиотеки на улице Куцыгина. Сначала в обществе было 70 человек, за 1-2 года их число увеличилось в несколько раз, а к началу 1990-х было 700 человек. Как рассказал А. Киланянц, в время этого бурного развития воронежские коллекционеры мечтали о своих представителях в органах власти и о связи с издательствами – но эти мечты закончились вместе с Советским Союзом: у большинства россиян просто не стало денег даже на коллекционирование календариков. Да и с местом собрания воронежских коллекционеров начались проблемы – пришлось сменить много мест, прежде чем осели в ДК машиностроителей (автор данного очерка хорошо помнит собрания коллекционеров в 1992 г. по воскресеньям на парапете ведущей к Дворцу детей лестницы – под открытым небом в любую погоду)
После этого он плавно перешел к проблемам воронежских коллекционеров в наши дни. Тут его негодование вызвали и музеи («мертворожденные структуры, десятилетиями не меняющие экспозиции»), и запрет любительской археологии, и закон о наградах – мол, за советское время было вручено 170 миллионов государственных наград и нельзя запретить все их продавать, и что нельзя бессмысленно смотреть фильмы о войне, не зная систему наград того времени. Хотя систему государственных наград что Российской империи, что СССР легко можно изучить по книгам (за те же последние 30 лет их вышло великое множество) и по музейным экспонатам, и вовсе необязательно для этого покупать награды, которые попадают на рынок, будучи снятыми с трупов награжденных.

Тему коллекционирования в Воронеже продолжил М.И. Болгов, редактор альманаха «Воронеж коллекционный». Во время этого выступления О.Г. Ласунский вел себя наименее вежливо и постоянно перебивал автора своими замечаниями (и едва открыто не обвинил его во лжи, когда тот сказал, что подобные журналы есть только в Петербурге, Самаре и Вологде), а особенно Ласунского покоробил тезис Болгова о том, что нельзя оплёвывать историю родной страны (видимо, сам о считает как-то иначе). Апофеозом активного участия Ласунского в докладе об альманахе стал упрек за невзрачный внешний вид издания – хотя предыдущий докладчик А.А. Киланянц несколько раз подчеркнул, что Воронежское городское общество коллекционеров (Клуб коллекционеров «Клио») является некоммерческой организацией и там нет даже членских взносов!

***

Завершились чтения докладом Д.С. Дьякова «Бериевская оттепель в Воронеже», посвященным аресту главы воронежского управления НКВД Константина Емельяновича Денисова в январе 1939 г. и последовавшем за этим чистке воронежского НКВД, которую очень умело возглавил партийный руководитель Никитин (первый секретарь воронежского обкома ВКП(б) с ноября 1937 по декабрь 1941 г.), хотя сам он входил в состав «особой тройки» в 1937-38 гг. и на всех расстрельных приговорах в нашем городе в то время стояла его подпись.

Таким образом, очередные чтения получились познавательными, но очень не хватало видеоряда в каждом из докладов – было бы крайне интересно увидеть и карту впадения рек, и старые и новые фотографии «Кремля на Дону», да и страницы сборника студенческого юмора тоже было бы полезнее увидеть на большом экране, а не только обложку в руках докладчика.

Евгений Киселёв