Боевой путь полковника Михаила Матвеевича Петрова, уроженца Воронежской губернии

Здесь представлена работа в номинации «Военная история России» конкурса «Наследие предков – молодым» 2022 г. Автор – Анжелика Голева. Научный руководитель: Н. И. Кукуева. Подробнее о конкурсе: https://vk.com/vrn_nasledie. 

В военной летописи нашего Отечества война 1812 года заняла особое место. Победа русского народа над объединенными силами крупнейших держав Европы стала предметом национальной гордости для современников и до настоящего времени пробуждает высокие патриотические чувства у их потомков.

Гроза 1812 года вновь и вновь привлекает к себе внимание исследователей, оставаясь в числе вечных тем исторической науки. Тем более эта тема становится особенно актуальной в год 200-летия со времён этих легендарных событий.

Война 1812 года поразила воображение современников и поныне волнует потомков, служит для одних предметом гордости, для других – неразгаданной загадкой. Для меня эта тема является объектом особенного внимания, как и тема Великой Отечественной войны, потому что далеко не все страницы этой войны описаны, далеко не все герои её известны.

В своей работе я хочу рассказать о знаменитом земляке, защищавшем своё Отечество, – Михаиле Матвеевиче Петрове.

Основная цель моей работы: описать боевой путь Михаила Матвеевича Петрова, оценить его вклад в победу над наполеоновской армией.

Для достижения цели мною были определены следующие задачи исследования:

1. с учетом опубликованных и архивных материалов уточнить малоизвестные факты биографии ветерана;
2. на примере боевого пути М.М. Петрова проследить влияние событий Отечественной войны 1812 года на жизнь дворян Воронежской губернии;
3. воспроизвести источниковедческую базу по истории войны 1812 года, незнакомую широкому кругу читателей.

Одним из источников моей работы явились «Рассказы» полковника 1-го егерского полка М.М. Петрова о военной службе, начавшейся с 1789 года.[1] Я воспользовалась этим источником потому, что, будучи участником войны, М.М. Петров, как мне кажется, сумел осмыслить и с максимальной точностью передать ход крупных сражений Отечественной войны 1812 года и заграничных походов, участником которых он являлся.

Вторым источником, которым я пользовалась, стала статья Ф.М. Де-Пуле «Михаил Матвеевич Петров», опубликованная в журнале «Воронежская беседа на 1861 год»[2].

При написании работы я, случайно пролистывая историческую литературу, увидела в одном из изданий заставки и карты Михаила Клавдиевича Паренаго[3], заведующего Воронежским историко-культурным музеем в 1920-1925 гг. Не могу не упомянуть о том, что у деда М.К. Паренаго было небольшое наследственное именьице в с. Гремячье, где я проживаю сегодня. Заставки и карты М.К. Паренаго в качестве иллюстраций приводятся в моей работе.

Неоценимую роль также оказала в процессе работы книга «Воронежское дворянство в Отечественную войну»[4], другие источники.

Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

«Полковник наш рождён был хватом,

                                                            Слуга царю, отец – солдатам…»

                                                                                                                         М.Ю. Лермонтов. Бородино.

ГЛАВА I. «Высокое значение своей деятельности….»

1. Рассказы, «начертанные солдатскою рукою….»

Русский человек прежнего времени вообще, а тем более, ветеран войны 12 года, в особенности, верил в свои силы и придавал высокое значение своей деятельности. Отсюда рождалось самодовольство и уверенность, что такое же наслаждение получат и другие, познакомившись с его личностью, – отсюда – и желание взяться за перо, и поговорить о самом себе. Одним из таких составителей мемуаров был Петров Михаил Матвеевич. В.И. Широко имя Петрова М.М. стало известно Воронежу только в 1858 году, по поводу значительного пожертвования (2060 руб. серебром), сделанного им на сооружение памятника Петру Первому; в следующем году он уже скончался. О покойном ветеране мы можем сказать только то, что представляют его записки, т.е. то, что он сам говорит о себе.

Среди своих сослуживцев М.М. Петров отличался острым умом, наблюдательностью, феноменальной памятью и даром интересного рассказчика. Поэтому в первый же день Отечественной войны командир и офицерское общество 1-го Егерского полка поручили майору Петрову вести ежедневные записи о боевой жизни полка и подвигах его товарищей. В приказе по полку от 13 июня 1812 года говорится: "Чтобы подвиги наши не сокрылись по полку через малое время в неизвестности, подобно, как предшественников наших, то один из нас, предназначенный нами, будет описывать всю военную полковую бытность, изображая движения и взаимодействия, и каждого порознь отличия. Ему предоставляем мы, как равному соучастнику в пожертвованиях собою с нами, написать в память тех, которые из нас лишатся жизни в боях, всё то, чего они, по общему мнению, достойны были".

Выйдя в отставку, М.М. Петров привёл в порядок эти записи и составил "Журнал военных действий 1-го Егерского полка в 1812-1814 годах". Однако любимым детищем неутомимого мемуариста, главным результатом его деятельности были воспоминания, написанные в форме рассказов о войне 1812-1814 годов.

Записки подполковника М.М. Петрова представляют тетрадь в 67 листов, разделённую на две неравные части. Первая носит название «рассказов, числом 39», вторая – «Воспоминания на досуге уединённой моей жизни в деревне Петровской 1839 года». Записки М.М. Петрова писаны в 1840 году для друзей его, Воронежских потомственных почётных граждан И.Д. и К.Д. Веретенниковых, к семейству которых Петров питал самую нежную привязанность.

Посвящая друзьям свои рассказы, начертанные по выражению автора, солдатскою рукою, дружною более со шпагою, нежели с пером, Михаил Матвеевич просит Г.Г. Веретенниковых положить и сохранить их для долгих времён.

Детские годы.

Дворянский род Петровых происходит от осадного головы Воронежского стрелецкого стана, начальника окопов и маяков Фёдора Петрова и сына его, стрелецкого разряда капитана Андрея Фёдоровича. Два родных брата отца нашего героя находились на военной службе; Матвей же Иванович, родитель его, по причине увечья «принуждён был вступить в статскую службу». Дом Петровых находился в Воронеже близ адмиралтейского Успенского Собора, недалеко от домика Петра I, находящегося на одном из островков реки Воронеж в 200 саженях от упомянутой церкви. Михайло Матвеевич Петров родился в 1780 году. Автор мемуаров сообщает, что Матвей Иванович, знавший в лета своей молодости многих современников Петра Великого, часто приводил детей своих на упразднённую верфь к уединённому домику покойного императора, говоря им следующее: «Дети! Вы родились на священных следах Великого Петра, произносившего в этом храме молитвы «Царю царей». Ежели и простой случай дал нам название Петровых, то вы и тогда примите его святынею по имени Великого Петра. Идите путём военной чести Отечества своего, любите просвещение, будьте прямодушны, не бойтесь говорить правду по присяге, ибо правде помогает Бог!»[5] Это наставление, это раннее посвящение в рыцари не осталось бесплодным, и в числе других причин имело огромное влияние на юные души и на последующее их развитие. Мальчиков стали приучать к утомительным трудам ружейною стрельбою и рыбною ловлею по рекам Воронежу, Усмани и Тамлыку «между многочисленных заглохших давно окопов русских и дремотствующих многие века могил татарских под бурями и дождями, без сна, нередко в холоде и голоде».

Прибытие в отпуск родных дядей и возвращение на родину, в отставку двоюродного, поручика Алтухова решило судьбу молодых Петровых. Поручик Алтухов, израненный герой Семилетней войны без правого глаза, с проткнутыми скулами и оторванным ухом, мастерски рассказывал о сражениях, в которых принимал участие под начальством графов Миниха и Румянцева. Это боевое красноречие, по свидетельству автобиографа, производило чарующее впечатление на молодых Петровых, из которых младшему было всего семь лет. Но увлекательные рассказы его воодушевляли далеко не всех: в доме Петровых находилось существо, которого они возмущали. Существо это было – мать Михаила Матвеевича. «Мать наша, внимая тому и смотря на исковерканное чело кума своего и почтенного брата, часто вздыхала и уходила прочь вытирать слёзы», – пишет Михаил Матвеевич. Бедная женщина, принадлежащая к купеческому сословию, не могла понять это рыцарского настроения.

 - Ежели судьба, - говаривал своей супруге Матвей Иванович, видя её горько плачущую, сделала тебя, купеческую дочь, женою дворянина, сословие которых не платит за себя никаких податей государственных деньгами, то ты должна понимать, что взамен того и в заплату за почесть и даже по одной доброй совести, дети наши обязаны наряду с другими заплатить за своё почётное звание дворянское потоками крови на поле чести. Иначе же они были бы чистые тунеядцы, которые могут задушить своё Отечество, а не защитить, как от них ожидается.

 1.3. Вступление на действительную службу.

В марте 1788 года в доме Петровых произошло радостное событие: Матвей Иванович принес из Воронежского депутатского собрания грамоту о дворянстве, которое долго оспаривалось. Старик не преминул сказать жене детям своим следующее поучение:

 - «Посмотрите, вот данная нам на дворянство грамота. Её пергамент обложен кругом рисовкою, по большей части полковыми знамёнами, штандартами и боевым военным оружием; и вот атлас, её прикрывающий, прикреплённый золотым шнурком висячей большой царской печати, означает огненно- кровавым цветом своим уплату за эту честь огнём и кровью войн, под знамёнами и штандартами полков и флагами кораблей, с боевым оружием в руках во славу Отечества и всемилостивейшей государыни Императрицы нашей»[6].

Мать нашего героя перекрестилась и поцеловала вензель императрицы, а упавшие на пергамент слёзы скрепили священный обет отца, сделанный по чистой совести дворянина. Дорого стоили слёзы этой бедной женщине: выпроводив на службу двух меньших детей своих (Михаилу Матвеевичу было только 16 лет), она скончалась в том же 1797 году. Глубоким чувством дышат строки, посвящённые Михаилом Матвеевичем матери 43 года спустя после её смерти: «Боже милосердный! Молю тебя, не лиши водворения её души в светлой обители неба, уготованной праведным за исполнение закона твоего. Как преданнейшая покорнейшая дочь Отечества не пощадила сердца своего, благословила нас всех на поле боевом, отринув сожаление о самой себе. Благодарю, благодарю тебя, мать священная. Вот и я, меньшой твой, возвратился на родину мою и к милому праху твоему, украшенный светлыми знаками отличий, дарами от щедрот царских и двумя ранами, принятыми в боях во славу Отечества. Поклоняюся и молюся о тебе здесь, на могиле твоей и во храме Успения Присно-Девы, на следах Петра Великого. »[7].

Два старшие брата Михаила Матвеевича, Алексей и Николай, были отправлены на военную службу в начале 1789 года, первый 19-ти, второй – 16-ти лет. А через 8 лет в Смоленский Мушкетёрский полк были определены Иван и Михаил Матвеевичи Петровы. Вступление в действительную службу произвело громадное влияние на впечатлительную душу Михаила Матвеевича: там впервые засверкало и зазвучало на ременах его прелестное украшение дворянина – боевое военное оружие. Голову его покрыла гренадерская каска с высоким белым волосяным плюмажем. У левого бедра сдружилась с ним говорливая подруга – острая сабля гренадерская на кольцах, крюках и гайках при белёных ремнях, размахивавшаяся вслух. Под полковым знаменем Михаил Матвеевич произнёс клятву воина, должного приносить в жертву спокойствие, кровь и жизнь свою во охранение царского трона, Отечества и святой веры Христовой. Ровно через год, в феврале 1798 г. Михаил Матвеевич получает чин прапорщика. Тогда же младшие Петровы были переведены в Псковский Гарнизонный полк. В ноябре того же года Михаил Матвеевич сделан был полковым адьютантом. Шеф этого полка Полковник Липинский обратил на прапорщика особое внимание. А вскоре Михаилу Матвеевичу удалось выхлопотать своему брату, Ивану Матвеевичу, откомандировку в Италию, к Графу Суворову. С горькими слезами провожал Михаил Матвеевич брата, но эта печаль разлуки вскоре вознаградилась неожиданным свиданием Ивана с самым старшим из братьев Петровых Алексеем, хотя и только трёхчасовым свиданием после десятилетней разлуки. Алексей Петров был послан в Россию курьером из армии Суворова. На пути в Россию, за Ольмюцем, он встретил колонну, в которой находился Иван Матвеевич. Братья не узнали друг друга, и едва было не разъехались, если бы не узнал старшего из них один из офицеров, находившийся в конце колонны. Петровы бросились в объятия друг друга и плакали навзрыд от радости.

При вступлении на престол Александра I младшие Петровы были переведены в Елецкий мушкетёрский полк, расположенный квартирами в Нарве Ямбурге. И Михаил Матвеевичу пришлось покинуть Псков. Горькими слезами пришлось прощаться не столько с «любезными» приятелями, сколько с любящим женским существом – 17-летней девушкой Александрой Матвеевной Копьевой, дочерью заслуженного майора, псковского жителя. «Тщетно сердце твердило мне о её красоте и разуме, – пишет Михаил Матвеевич, – напрасно приятели мои внушали мне о выгодах богатства, выделенного ей братом от огромного выигрыша. Я возражал на каждое обольщение себе и искренним друзьям моим: мне 22 года от роду, и пятый год я на службе; а дворянин, не испытавший военной славы на поле брани и не принесший должной жертвы этому обожаемому во всём свете звучному кумиру. Любовь моя светла… на лево! Кругом! Марш!»[8]

Так прошли 4 года службы. С 1802 по 1806 годы Михаил Матвеевич стал командиром роты Елецкого мушкетёрского полка.

1.4. В военных походах 1805-1811 гг.

В 1805 году Елецкий мушкетёрский полк отправился в поход в Силезию. При первом вступлении на германскую почву поручик Петров был поражён одним зрелищем, о котором он рассказывает следующее:

«Между прочими окрестными видами вдруг предстало глазам моим какое-то особенное строеньице, стоящее на бугорке, шагах в ста от дороги, с пятью столбами из кирпича, стоящими на высоком круглом цоколе с перекладинами на них. Я спросил проводника колонны:

 - Что это такое?

- Это виселица, - отвечал он.

От затылка моего до пят дрожь пробежала по всему телу.

- Как, - думал я, - я шёл с благоговением в божественную для меня Германию, к народу, казавшемуся мне благоизбранных нравов, и на первом шагу моём к ним, встречается виселица?

Волнение молодого человека философски постарался успокоить генерал Сукин:

 - Перемени точку зрения на этот предмет, и ты уразумеешь, что от того они и благонравны. Видишь ли, молодой поручик, виселица эта пуста, но она стоит на бугру, между дорог, сходящихся к судебному и торговому месту. Она далеко видна и страшна, и многие её боятся. Возьми эту точку зрения, и ты уразумеешь сильные средства здешнего правительства.

В последствии Михаил Матвеевич действительно проникся этим художественно-дидактическим значением виселицы в Германии и говорил, что «вредный артист уничтожается весь, не оставляя потомству ремесла своего, а у нас уклончивый злодей переживёт всех честных людей, им разоряемых, размножая исчадия ремесла своего».[9]

12 декабря 1806 года наш герой впервые «был в деле». Автор подробно описывает сражение при Прейсиш – Эйлау, особенно схватку с маршалом Ожеро, потерпевшим поражение. Дело происходило 27 января при страшном снеге, лепившем глаза и заставившем Ожеро зайти в угол нашей позиции. В этом сражении Петров был ранен пулею в правую щёку, из 118 человек его роты уцелело лишь 47 рядовых. За отличие в сражении при Прейсиш-Эйлау он получил особый золотой крест.

После битвы при Фридланде (1807 г.) Елецкий полк поступил под команду Петрова, который после заключения Тильзитского мира и привёл его в Россию. За участие в экспедиции против англо-шведов М.М. Петров получил чин капитана, а на исходе 1808 г. был переведён в Гренадерский графа Аракчеева полк, куда ещё раньше перешёл брат его, Иван Матвеевич.

Довелось нашему герою участвовать и в русско-турецкой войне 1806-1812 гг. в Дунайской армии в качестве разъездного адьютанта в экспедиции генерал-майора Кульнева против турецкого паши Куншанц-Али на окраине Малых Балкан. Здесь он очутился лицом к лицу с волонтёром из адьютантов князя Багратиона, истинным певцом той эпохи, Денисом Васильевичем Давыдовым.

По окончании кампании 1810 года Петров вслед за своим генералом отправился в Петербург. Путь его лежал через Псков, дорогое для него место по воспоминаниям юности. Прибыв в этот город и желая встретиться с кем-нибудь из знакомых, Михайло Матвеевич направился в Итальянский клуб. Первая узнала его старушка Рогозинская, родная сестра бывшего екатерининского вельможи Ланского.

Пошли расспросы. Все с любопытством смотрели на человека, только что возвратившегося с театра военных действий. Михайло Матвеевич был героем вечера. Он увлекся «во весь размах военной души моей», по собственному выражению, и увлекал слушателей, которые ахали и вздрагивали от изъяснений не фасонистых, кровопролитных сцен.

- Ох, пожалуйста, вскричала старушка Рагозинская: говори ты посмирнее, а то ты так рассказываешь, что ально наши головушки через мочь на плечах держатся; пощади их: ведь они не басурманские!

В числе слушателей Михайла Матвеевича находился исполняющий в то время должность Псковского губернатора Фигнер, сын которого служил также в Дунайской Армии. Это обстоятельство заставило Фигнера познакомиться с нашим героем. Молодой Фигнер, по словам Михайла Матвеевича, был украшением русской армии. Повествуя о его подвигах маме Фигнера, также находившейся в клубе, герой наш тронул ее материнское сердце: «Слёзы катились по дородному и еще прекрасному лицу её. Чтобы осушить эти слезы, он сказал ей:

- Послушайте, сударыня! Или я сказал вам что-нибудь горестное?

«Нет, отвечала она: - это слезы радостного сердца матери, изливающиеся в благодарность Богу.

ГЛАВА II. 1812 год.

2.1. Прощание старых друзей.

По возвращении в Петербург в 1810 году капитан Петров из Аракчеева полка перешел в 1 Егерский полк, по обольщению славными делами в Финляндской войне командира его, полковника Карпенкова. Полк этот стоял на Прусской границе. Что было с нашим героем в течение 1811 года, – мы не знаем: дальнейшие рассказы его начинаются с 1812 года. В феврале 1811 года он, по экзамену получил майорский чин. Отъезжая к армии на Прусскую границу, майор Петров зашел проститься с бывшим своим начальником, генерал-лейтенантом Сукиным, потерявшим на войне ногу и ушедшим в отставку.

Прощание старых друзей было самое трогательное. Обнимая и крестя Петрова, Сукин сказал ему: «Прости, мой любезный товарищ! Будь на тебе Божье и мое грешное благословение! Я проливаю и буду проливать слезы от скорби, завидуя судьбе вашей: вы идете, как герои, еще сражаться за славу и благоденствие нашего Отечества. И ежели суждено умереть кому из вас, то вы умрете завидною для меня, почтенною, геройскою смертью – на поле чести, под священными знаменами своего Отечества, а я здесь, как горемычная баба, на постели, в душных стенах этих.

«За такое, – говорит Михайло Матвеевич, – убедительное нравоучение, я насильно поцеловал руку моего старого шефа и дивизионного начальника и удалился, не видел его больше до конца его жизни». Сукин умер 1 июня 1837 года в Петербурге, в чине полного генерала, в звании Коменданта Петропавловской крепости.

2.2. Встреча с Государем. «Онучки».

В половине мая 1812 года Государь прибыл в Гродно для осмотра войск, стоящих по Неману. Майор Петров был дежурным почетного караула. По своей обязанности, он беспрестанно проверял посты, наружные и внутренние, до самой спальни Императора. 18-го числа Государь приказал разбудить себя в 5 часов утра. Еще до восхода солнца М.М. Петров вошел в комнату, находящуюся перед комнатой Императора, чтобы посмотреть часовых, унтер-офицеров. Гоф-камердинер готовил платье Его Величеству. Внимание Михаила Матвеевича обратили на себя онучи, сделанные из толстого полотна, какой употребляется на солдатские рубашки. Любопытство, которое возбудил этот предмет в Петрове, было удовлетворено камердинером, объяснившем, что Император для спасения от мозолей, уже три года носит «онучки», что Его Величество сначала не умел в них обуваться, но что потом один гвардейский солдат научил его, как употреблять их в дело. «Я взял себе, – говорит М.М. Петров, – это обувание и во всегдашнее средство успокоения заслуженных солдатских ног моих».

2.3. Знаменитый день Бородинского сражения

При открытии кампании 1812 года 1-й Егерский полк находился в авангарде Дорохова. Быстрым движением Наполеона от Ковно к Вильно, он, вместе с другими полками был отрезан от 1-й армии; корпус маршала Даву не допускал его до соединения со 2-й армией; только с неимоверными усилиями удалось спастись от неизбежной погибели. Присоединившись к армии Князя Багратиона, полк, в котором служил наш герой, поступил под начальство атамана Платова, командовавшего арьергардом отступающих наших армий.

В сражении у Бородино совершено тысячи подвигов. Часть из них остались неописанными, часть вошли в учебники истории и в историю той войны. Среди них – подвиг майора Петрова. В знаменитый день Бородинского сражения, 26 августа 1812года, 1-й Егерский полк защищал переправу через реку Калочь, впадающую в Москву. Майор Петров командовал в это время первым батальоном своего полка. Неприятель уже перешел на правый берег Калочи, вслед за лейб-егерским полком, защищавшим этот пост с ранней зари и почти истребленным. Полковник Карпенков с 1–м батальоном полка, заняв место лейб-егерцев, бросился в штыки и истребил неприятельскую колонну. В тоже время 3-й батальон 1-го Егерского полка, также участвующий в деле, бросился на плавучий мост, очистил предместье села Бородино. По окончании этого дела, прискакавший к мостам, Начальник Главного Штаба, генерал–майор Ермолов приказал оставить занятие Бородина и заняться совершенным истреблением мостов на Калочи, полковник Карпенков поручил это дело майору Петрову, который под сильным неприятельским огнем, успешно исполнял это приказание, разломав плавучий и сжегши подводные мосты. В остальное время этого знаменитого дня майор Петров защищал батарею Раевского, на левом берегу ручья Стонца. За бородинские подвиги М.М. Петров получил орден Св. Георгия 4-ой степени.

2.4. «Я видел, как Москва пылала!»

При отступлении к Москве,1-й Егерский полк замыкал арьергардную колонну Графа Остермана Толстого. Вот как описывает это отступление Михаил Матвеевич:

«Смятение народа было ужасно и трогательно, даже твердым душам воинов. Сердца наши обливались кровью, при виде злополучия народа нашего. Один Бог, тайно предвещавший нам бодрости, сохранивший полки наши от разрушения их; ибо отступательное движение арьергарда в этот (2 сентября) и следующий день, сопровождено было представлениями, от которых сердца наши пришли в тяжкое смятение. Тут старцы, согбенные тяжестью лет и болезней, едва живые, брели, спотыкаясь; там родители, обремененные ношами своего порождения и самого нужного им имущества, подавленные изнеможением врага своего. Стороны дороги покрыты были толпами воющих скитальцев, сидящих при огнях в отчаянии и не имеющих ничего к отраде своей в душах, кроме собственного вопля пред Господом.

«Да, други мои! Я видел, как Москва пылала! Видел счастливых через два века обитателей, с воплем бродящих по стогнам и бегущих куда зря, в отчуждении себя от мирных жилищ своих. Тяжко мне и теперь еще досказать вам: я видел несчастных младенцев, в бедах родителями утраченных, на пути давимых скачущими на уход колесницами!

«Когда 4 сентября к ночи арьергард наш пробрался тайно с Рязанской на Калужскую дорогу, стал на ночлег, без бивачного огня, на правом, высоком берегу Москвы реки около селения Никитского, то с горного этого места видны были огромные гряды живых пламенных взмахов огня, пожирающего Москву, где триста церквей и четырнадцать тысяч домов сделались жертвою хищников, потерявших свою религию и истинное понятие о геройской славе.

2.5. Преследование неприятеля.

Во время пребывания нашей армии у селения Тарутино, М.М. Петров ездил в Калугу к сестре своей Марье Матвеевне, бывшей за мужем Гаврилой Михайловичем Шукаевым. Но сестры своей он не застал дома: «она, по его выражению, по женской тактике спряталась от неприятеля в за воронежские родные ухожи!» Зять Михаила Матвеевича принял нового родственника своего, прежде никогда им невиданного необыкновенным радушием.

О преследовании неприятеля до Вязьмы Михаил Матвеевич говорил очень кратко. В этом городе он в первый раз был поражен картиною французского вандализма. «Там, – говорит он, – где с благословением покланялся народ Создателя света и в алтарях священные евхаристии, обращенных в конские стойлища, – святые иконы повержены в срамные нечистоты, а стены исчернены гнусными изображениями. Тут лежали падалища и трупы самих разрушителей всего божественного людям, а там – о, ужас! Образ святой Присно-Девы, лишенный очей, и ты, небесный Искуситель наш, изъязвлен в лице твоем, поругательно, оружием давно осатанелых героев!»[10]

Во время преследования неприятеля от Дорогобужа, 1-й Егерский полк поступил в авангард под команду генерала-майора Юрковского. До 25 октября погода стояла теплая и ясная. В полдень этого дня подул северный ветер, набежали тучи, повалил снег. 26-го числа было уже 5 градусов мороза; к утру 27-го небо прояснилось, но Реомюр (спиртовой термометр – примеч. авт.) показывал 10 градусов. – Картина бегущего и мерзнущего неприятеля была ужасна! «Какие страшные представления, – говорит нам автобиограф, – являлись нам на пути этом, о Боже! Там у изнемогших у огня лежавших оторвали руки или ноги. В иных местах упавшие оканчивали жизнь, делая страшные кривляния, и вместо стонов испущали из уст клокотание замерзающей пены. Как ни велики были злодеяния французов, соделанные в недрах нашего Отечества, но мера страдания их превзошла и превозмогла справедливую к ним ненависть и священное мщение за Отечество наших воинов, которые, смотря на их мучение, с сердечной скорбью желали уже простеть не пагубу оружия своего, а руку помощи от христианской души своей; но никто не находил и не придумал средств к спасению их: ибо селения на большие расстояния по сторонам дороги истреблены были до основания, а хлеба, просимого ими, мы почти и сами не имели, по причине поспешного марша, отдалившего нас от идущих за нами провиантских фур. Однако нельзя не вспомнить его благословлением святое незлобное умиление наших воинов, отдавших последний свой хлеб страдающим от голода врагам своим, о, эти крупинки благотворения из последнего!... всевышний отец благослови на будущие времена в изобилии их жизнь!»

Старанием М.М. Петрова была исправлена Соловьевская переправа через Днепр. Перейдя через эту реку, 1-й Егерский полк присоединился к отряду казачьего генерала Грекова 1-го. По поводу этой переправы Михаил Матвеевич очень хвалит офицеров своего полка за то, что они не тронули сокровищ, брошенных неприятелем на левом берегу Днепра у Соловьевской переправы, предоставив их нижним чинам и отовсюду стекающимся поселянам.

Следуя к Орше, в отряд Платова по правому берегу Днепра 1-й Егерский полк собирал шайки разбрёдшихся французов, иные числом более тысячи. Узнав, что в тылу его показалась четырехтысячная французская колонна, предводимая маршалом Неем, разбитым 6 ноября у с. Красное, атаман Платов отправил значительную часть своего корпуса под начальством полковника Кайсарова, адъютанта Кутузова, навстречу французам. В этой экспедиции, кончившейся неудачно, участвовал и 1-й Егерский полк. М.М. Петров не одобряет не самонадеянности Донского атамана, мечтавшего так легко справиться с знаменитейшим из Наполеоновских маршалов, ни заносчивости полковника Кайсарова.

2.6. «Нечаянное приключение»

10-го ноября 1-й Егерский полк оставлен был в Орше для очищения этого города от мертвых тел, для приведения в известность отбитых у неприятеля пушек, ружей, понтонов, холста и разного рода фур и, наконец, для отправления внутрь Империи пленных, которых наблюдалось при полку более трех тысяч. Выйдя из Орши, полк имел ночлег в деревне Киселях. Именно здесь случилось в полку «нечаянное приключение», о котором рассказывает Михаил Матвеевич: «Дверь в комнату полкового командира Карпенкова отворилась, и вошёл, известный в полку своей храбростью и искусною стрельбою гренадер-егерь Алексеев. Подступя к полковому командиру, Алексеев донёс:

 - Ваше высокоблагородие! Я сыскал двух рекрутиков нашего полку запасного батальона. Они два брата, наемщики этого села, были спрятаны у их матери в гумне, в соломе.

 - Где эти бездельники, - вскричал полковой командир, - подавай их сюда!

 - Они здесь в сенях, ваше высокоблагородие и с матерью.

Сказав это, Алексеев растворил дверь и ввёл беглецов в корчму, при которых была и мать; ни были одеты в мужицкие балахоны. Полковой командир, желая их усовестить и постращать их мать, начал говорить им:

 - «Так-то вы, охочие наёмщички, отслужили государю, присягая, целую крест Господень и Евангелие. Взяли с нанявших вас денежки и бежали с ними к родной матушке в гумно, на службу в полк мышей да крыс! А ты, так-то благословила деток своих в наёмщики на службу царскую! Тотчас приняла беглецов в дом свой и спрятала вместо того, чтобы (прим авт.), напомня им присягу и Божий гнев за нарушение клятвы, послать их явиться в полк! Вот они бы за справедливость твою и молитвы за них возвратились к тебе на радость твоей старости с крестами медалями на груди, – вот с такими, как у него (показывая на Алексеева). А теперь заешь ли ты, до чего дожила? Их за то, что они взяли наёмные деньги ….. и бежали с ними к тебе, родной матушке, при твоих же глазах поставят спина с спиною, вот так……(Сказав это, он столкнул беглецов спинами одного к другому) и, чтобы не тратить лишней пули, одним выстрелом положат их в могилу».

Сказав это, полковник отвернулся от беглецов, и продолжал решать неотложные вопросы по снабжению полка провиантом. Этим временем Алексеев с беглецами и их матерью вышел из корчмы. Вдруг на улице перед корчмой вскоре раздался ружейный выстрел. Полковник изумился, говоря:

 - Что это такое было?

Я отвечал ему:

 - Это значит, что Алексеев свято исполнил ваши командирские слова.

 - Неужели он, дьявольский сын, это сделал? Избави его Бог!

Михаил Матвеевич встал с места и сказал ему: «Господин полковник, избави вас Бог, если вы хотя бы вид вашего гнева покажете этому храброму гренадёру, имеющему святую доверенность к вашему командирскому слову.

- Да я ведь только стращал беглецов и мать их.

 При этих словах вошёл в корчму гренадер Алексеев и сказал:

 - Исполнил, Ваше высокоблагородие!

Полковник спросил его робко: «Обоих?»

 - Точно так, как изволило ваше высокоблагородие показывать: одною пулею.

Тут полковник сквозь прохлынувшие слёзы спросил:

 - А мать их?

 - Она воет над ними.

Тут полковой командир, погружённый в глубокую горесть всплеснул руками и сказал:

- Всевышний отец! Прости мне нечаянное осуждение и казнь неожиданную малодушных преступников клятвы страдание безрассудной матери их, страдание вечное!

Но делать было нечего. Полковой командир немедля написал письмо к корпусному командиру своему, графу Остерману – Толстому, прося себе и гренадеру Алексееву прощения от всевышнего начальства. Через четыре дня полковой командир получил от графа Остермана предписание: «Храброму гренадеру Алексееву вручить от меня приложенные здесь пять червонных, и, если нет никаких особых препятствий, то произвести его в унтер-офицеры», что было тогда же исполнено.[11]

2.7. «Непредвзятый свидетель»

М.М. Петров сумел осмыслить и с максимальной точностью передать ход следующих крупных событий Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов, участником которых он являлся: Тарутинский манёвр, сражения при Малоярославце, Вязьме, Дорогобуже Красном, переправа через Березину, поход по Германии, сражение при Момартре и др. Во всех описаниях он старается быть непредвзятым свидетелем побед и ошибок русской армии, Так, он высказывает свои соображения по поводу того, почему был упущен атаманом Платовым корпус наполеоновского маршала Нея, воссоединившийся после этого с остатками наполеоновской армии.

За подвиги в сражениях при Пултуске, Прейсиш-Эйлау, Фридланде, Батине, Бородино, Тарутине, Малоярославце и Монмартре М.М. Петров был награждён орденом Святого Георгия 4-го класса, орденом Св. Владимира 3-й степени, орденом Св. Анны 2-й степени с алмазами, Серебряной медалью в память Отечественной войны 1812 г., Золотым оружием "За храбрость".

В октябре 1812 года Петров был произведён в чин подполковника, в октябре 1814 года – в полковники.

После 26-летней полевой военной службы Михаил Матвеевич вышел в отставку и поселился в своей деревне Петровской Воронежского уезда, где и умер 25 мая 1858 года. Погребён он был на Чугуновском кладбище в Воронеже, следы от которого были стёрты ещё в 50-е гг. XX столетия.

Мастерство рассказчика, живой и образный язык, своеобразный, несколько архаичный стиль изложения, насыщенные и яркие характеристики героев «Рассказов», чувство юмора в описаниях бытовых картин армейской службы и нравов русских офицеров, – всё это придаёт мемуарам М.М. Петрова особую прелесть и колорит. Художественные достоинства «Рассказов» ставят их в один ряд с лучшими образцами военной мемуаристки первой половины XIX века.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1812 год для России и для русского народа полон гордых воспоминаний о тяжком, потрясающем, но вместе с тем и славном историческом моменте, какой переживало наше Отечество ровно 200 лет назад. На путях от Немана до Смоленска, на упитанной русской кровью дороге от Смоленска до Москвы, и в особенности, на славных полях Бородинских воскреснут грозные и величественные имена богатырей русской земли, бьющихся не на жизнь, а на смерть с иноземными «двунадесятьюязычными» полчищами Наполеона.

«Рассказы» М.М. Петрова не только расширяют наши представления об одном из героических периодов истории нашей страны, но и помогают понять и осознать всё то, чем жил и волновался русский человек того времени, определить его внутренний кругозор, идеалы, которые он преследовал, надежды, которыми он питался.

Для молодого поколения, обладающего стремлением ко всему героическому, эти воспоминания будут иметь огромное воспитательное значение.

«Ваши дети, ваши правнуки, – писал М.М. Петров, – в последующие времена, может быть, взглянув на труды мои, воззовут существо моё из глубокой вечности. Я предстану им тем же живым военным духом моим. Я расторгну завесу времени прошедшего и представлю им славу нашего любезного Отечества».

ПРИЛОЖЕНИЕ

Михаил Матвеевич Петров (1780-1858) и его награды

Орден Св. Георгия 4-й степени, которого М.М. Петров удостоился за Бородинское сражение

Орден Св. Анны 2-й степени с алмазами

Золотое оружие «За храбрость»

Орден Св. Владимира 3-й степени

Михаил Клавдиевич Паренаго, составивший заставки и карты к книге «В память Отечественной войны. 1812-1912 гг.». Его дед имел поместье в с. Гремячье.

Фамильный герб Паренаго

Серебряная медаль в память Отечественной войны 1812 года

Юбилейная медаль к 100-летию Отечественной войны 1812 года

Список использованной литературы

1. Де-Пуле М. Михаил Матвеевич Петров, ветеран 1812 года // Воронежская беседа на 1861-й год / Изд.: М. Де-Пуле, П. Гло­тов - Спб, 1861,-С. 78-127.
2. А. Б. Фон-Мензенкампф: [Из биографии] // Воронежский ка­лендарь на 1874 г. / Сост.: Г. М. Веселовский, Н. В. Воскресен­ский- Воронеж, 1873,- Отд. второй- С. 138 - В разд.: Некро­логи.
3. В память Отечественной войны. 1812-1912 / Воронеж. Ученая Архив. Комис.; Авт. текста и ред. Н. П. Михневича; Заставки и карты М. К. Паренаго - М., 1912 - 38 с.1.
4. Воронежское дворянство в Отечественную войну / Изд. гу­берн. предводителя дворянства; [Предисл.] М. Н. Писарева,- М., 1912,- 385 с.
5. Памятная книжка Воронежской губернии на 1912 г. / Губерн. Стат. Ком - Воро­неж, 1912,- Отд. III - С. 185-214.
6. Литвинов М. В. Подвиги наших земляков // Литвинов М. В. Были прошедших лет,- Воронеж, 1966 - С. 53-64.
7. 1812 год: Воспоминания воинов русской армии: Из собр. Отд. письм. источников Гос. Ист. музея / Сост.: Ф. А. Петров и др- М.: Мысль, 1991
8. История Отечественной войны 1812 г.: Указ. совет, лит. (1918-1990 гг.) / Рос. акад. наук; Отв. ред. В. А. Дунаевский - М, 1992.

Интернет- ресурсы:

1. Петров,_Михаил_Матвеевич. [Электронный ресурс]—Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения: 18.03.2022).

2.Серебряная медаль в память Отечественной войны 1812 года. [Электронный ресурс]—Режим доступа: http://www.irnet.ru/numizmat/level3/tokens/tokens_1812.htm (дата обращения: 15.03.2022).

3.Паренаго_Михаил_Клавдиевич. [Электронный ресурс]—Режим доступа: https://www.ria1914.info/index.php/(дата обращения: 18.03.2022).

4. Золотое оружие за храбрость [Электронный ресурс]—Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения: 18.03.2022)