Загадки хазарских крепостей воронежского края

Здесь представлена работа в номинации «Доходчиво и интересно о нашем прошлом» конкурса «Наследие предков – молодым» 2021 гг. Автор – Андрей Шушлебин. Научный руководитель: М. В. Цыбин. Подробнее о конкурсе: https://vk.com/vrn_nasledie. 

Введение

На территории современной России в древности и в раннем средневековье существовали различные государственные образования. Одним из наиболее крупных государств раннего средневековья являлся Хазарский каганат, существовавший на территории юга современной России в VII – X веках нашей эры. В период наибольшего могущества этого государства (VIII – IX вв.) его границы простирались от правобережья Северского Донца на западе до р. Урал на востоке, от верховий Дона и Донца, среднего течения Волги на севере до Северного Кавказа на юге. Археологическим феноменом, связанным с существованием этого государства, является возникновение во второй половине VIII в. салтово-маяцкой культуры. В V – нач. VIII вв. территория Нижнего и Среднего Подонья, междуречья Дона и Северского Донца была малонаселенной и относилась к кочевьям гунно-болгарских племён, то во второй половине VIII в. ситуация кардинально меняется. Эти земли оказались населены многочисленными оседлыми народами. Возникает большое количество городищ и селищ, появляются центры ремесленного производства.[1] Столь же внезапно и необъяснимо культура гибнет в начале X в., практически не оставив следов. Исследование истоков и причин миграции населения, приведшей к формированию салтово-маяцкой культуры, социальной и политической организации этих народов, обстоятельств гибели культуры составляет перспективное направление в изучении истории Хазарского каганата.

Не менее значимый феномен, связанный с первым – строительство хазарских крепостей. Византийский император К. Багрянородный в труде «Об управлении империей» упоминает о миссии византийского инженера Петроны Каматиры в 840-х гг. с целью помочь хазарам в строительстве крепости Саркел.[2] М. И. Артамонов идентифицировал эту крепость с Левобережным Цимлянским городищем, расположенным на Нижнем Дону (Ростовская обл.).[3] Это единственная хазарская крепость, упоминаемая в письменных источниках. Однако археологические исследования позволили выявить ещё десятки крепостей. На определённом этапе существования салтово-маяцкой культуры на Нижнем и Среднем Дону, на р. Северский Донец и Оскол начинается интенсивное каменное крепостное строительство. Данные археологии и письменных источников позволяют назвать хронологические рамки существования этих крепостей – сер. IX – пер. пол. X в. Все эти крепости построены из кирпича или каменных блоков с использованием передовых инженерных технологий, практикуемых в Византии, Закавказье и Средней Азии. Поражают масштаб крепостного строительства (на территории одного только междуречья Дона и Северского Донца остатки 23 крепостей[4]), а также контраст между монументальными укреплениями и достаточно бедной материальной культурой внутрикрепостного пространства. В науке ведутся дискуссии относительно причин, исторических условий строительства хазарских крепостей, их назначения и роли в истории Восточной Европе.

Цель работы – проанализировав данные археологии и письменных источников, сделать вывод об исторических условиях строительства и функционирования хазарских крепостей на территории современной Воронежской области (регион Среднего Дона), обозначить перспективные направления изучения этих городищ

Задачи работы:

1. Рассмотреть особенности оборонительных сооружений, материальной культуры хазарских крепостей Среднего Дона
2. Проанализировать возможные причины и предпосылки, хронологию крепостного строительства на северо-западных рубежах Хазарского каганата
3. Выявить возможные функции, назначение хазарских крепостей Среднего Дона

Географические рамки работы: юг Восточной Европы

Хронологические рамки: VIII – X вв.

• исследования являются три хазарские крепости, расположенные на территории современной Воронежской области (Средний Дон): Маяцкая, Верхне-Ольшанская, крепость у с. Нижний Карабут. В работе будут рассматриваться и другие городища салтово-маяцкой культуры Хазарского каганата.

Предметом исследования являются материальная культура, исторические условия возникновения и функционирования хазарских крепостей Среднего Дона.

Три хазарских крепости на территории Воронежской области: где они находятся, что и откуда мы о них знаем?

На территории современной Воронежской области расположены остатки трёх крепостей эпохи Хазарского каганата – Маяцкой, Верхне-Ольшанской и крепости у с. Нижний Карабут. Все эти городища отличаются степенью изученности, сохранности, особенностями материальной культуры.

Самая изученная и известная крепость – Маяцкая. Она расположена на территории современного Лискинского района Воронежской области у х. Дивногорье. Географические координаты городища – 50°58'13"N39°17'33"E. Является одной из главных достопримечательностей музея-заповедника «Дивногорье». В начале XX века известный археолог Н. Е. Макаренко написал: «Маяцкое городище принадлежит к тем остаткам прошлого на берегах Дона, которым суждено неоднократно служить материалом для археологических статей, заметок и рефератов».[5] И последующие исследования Маяцкого археологического комплекса подтвердили его слова. О его значимости для хазарской археологии свидетельствует тот факт, что Маяцкое городище является одним из двух памятников, давших название салтово-маяцкой культуре. Маяцкое городище –самая северная крепость Хазарского каганата. Уже через несколько десятков километров от него находится самый южный памятник донских славян – городище Титчиха. Маяцкое городище было построено на высоком мысу, возвышающемся над поймой на 65 м. С северо-запада его огибает Тихая Сосна. Размеры крепости – 125x110 м. К восточной стены пристроена цитадель размером 42x27 м. Маяцкий археологический комплекс состоит ряда археологических объектов: Маяцкого городища (крепости), селища, могильника и «хутора» гончаров (обособленного гончарного посёлка).

Маяцкое городище впервые упоминается в 1647 году в «Строенной книге города Коротояк». Эта местность была включена в земельные угодья военных поселенцев: …даны им сенные покосы … меж гор по Див гор и до Маяцкаго стариннаго городища, и от того городища от Больших Див вверх по реке… до пушкарских сенных покосов…».[6] Оно не упоминается ни Пименом в связи с его путём по Дону в 1389 году, ни в «Книге Большому Чертежу». В XIX в. городище посещали такие воронежские писатели и общественные деятели, как Григорий Петрович Данилевский, Евгений Львович Марков. В начале XX в. на Маяцком городище проходили раскопки под руководством М. П. Трунова, А. А. Спицына, А. И. Милютина.[7] В 1975 – 1982 гг. городище изучалось Советско-болгаро-венгерской экспедицией. Были изучены стены крепости и цитадели, жилища, хозяйственные постройки и святилища Маяцкого городища и селища, а также могильник.[8]

Результаты раскопок дали достаточно материалов для реконструкциистроительных технологий, использованных на Маяцкой крепости. Общая толщина крепостных стен – 6,5 м. Высота по подсчётам Г. Е. Афанасьева составляла около 6 м.[9] У крепости отсутствовал фундамент. Стены состоят из двух панцирей (щитов), сложенных из известняковых блоков, каждый из которых имеет толщину в среднем 0,8 – 0,85 м. Расстояние между щитами в среднем 4,8 м. Оно заполнено известняковыми обломками. Характерной чертой Маяцкой крепости было наличие внутри стен деревянной обрешётки, образующей клети. Она выполняла функции обеспечения прочности конструкции.[10] Археологические данные позволяют утверждать о наличии на крепостных стенах парапета. Интересной особенностью являлся наклон стен с внешней стороны. Такой приём использовался, чтобы уничтожить метровую зону под стеной крепости, выходящую из полосы обстрела защитников.[11]

На расстоянии 25 км от Маяцкой расположена другая хазарская крепость – Верхне-Ольшанская. Она находится в Острогожском районе Воронежской области на территории c. Верхний Ольшан на левом берегу р. Тихая Сосна. Географические координаты крепости – N 50° 45’735’’ E 038° 53’403’’. Площадь городища – 1,2 га. Рядом с ним расположено обширное селище.

Верхне-Ольшанская крепость является одной из наименее изученных. Раскопки её проводили С. Н. Замятнин в 1921 году и В. С. Флёров в 1991 году. Селище изучалось экспедицией Воронежского областного краеведческого музея в 1988 – 1992 гг. В 2020 году рамках проекта «Окно в Хазарию» ООО НПЦ «Черноземье» провело на городище археологическую разведку.[12] Стены крепости состоят из двух панцирей, сложенных из известняковых блоков. Пространство между ними забутовано каменными обломками и щебнем.[13]

Самая наименее изученная хазарская крепость на территории Воронежской области – крепость у с. Нижний Карабут. Если Маяцкая крепость – туристический центр, достопримечательность музея-заповедника «Дивногорье», Верхне-Ольшанская хорошо известна в научной сфере, то о крепости у с. Нижний Карабут мало знают даже в кругу узких специалистов. Городище расположено на правом высоком берегу Дона, на расстоянии 3 км к югу от с. Нижний Карабут. Оно было открыто С. А. Плетнёвой в 1963 году.[14] Однако раскопки городища Плетнёва не проводила. В 1983 г. состоялись раскопки крепости под руководством Г. Е. Афанасьева. Размеры городища – 200X100 м. Городище защищено тремя линиями обороны. На современной поверхности они видны в качестве мощных валов шириной более 10 м. Судя по материалам раскопок 1983 года, крепостные стены не сохранились.[15]

Загадка 1. Когда появились крепости?

Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть исторические условия формирования салтово-маяцкой культуры и строительства крепостей в Хазарском каганате. В VII – начале VIII века происходило активное расширение границ молодого хазарского государства. После разгрома Великой Болгарии в 50-х гг. VII века в состав Хазарии вошли обширные земли на западе, территории Прикубанья и нижнего Подонья. Часть болгар, во главе с сыном Кубрата Батбаем, осталась в приазовских степях и стала платить хазарам дань.^[16] К середине VII века под власть хазар попала часть Крымского полуострова.^[17]Власть хазар в этот период распространяется до южного Поднепровья.^[18] Этнокультурная ситуация этого периода слабо изучена по причине небольшого количества археологических материалов, прежде всего, погребальных памятников. С точки зрения С. А. Плетнёвой народы Хазарского каганата находились в этот период на первой стадии кочевания, что обусловило отсутствие археологических следов хазарского государства на раннем этапе.^[19] В. С. Флёров полагает, что нельзя утверждать о кочевом характере населения Хазарии в любой из периодов хазарской истории по причине отсутствия археологических подтверждений. Было не кочевание, а заселение хазарами, болгарами новых территорий.^[20] В междуречье Дона и Волги в начале VIII века жили носители обряда подкурганных погребений с квадратными ровиками, идентифицируемые с хазарами.^[21] Западнее, исходя из письменных источников, болгары. Вопрос о населении Среднего Дона в VII – нач. VIII вв. (до формирования салтово-маяцкой культуры) слабо изучен. Археологические материалы представлены единичными захоронениями всадников (например, погребения Таганского могильника^[22]). Следов оседлого населения на Среднем Дону в этот период не прослеживается. Исходя из единичных находок кочевнических погребений, можно предположить, что территория Среднего Дона была северной окраиной расселения болгар. Особого интереса для хазар она тогда она представляла. Закавказье, Северный Кавказ и Крым, а не Доно-донецкие лесостепи, были основным объектом экспансии хазар в этот период.

Ситуация изменилась в середине VIII в. Тогда территория Доно-донецкого междуречья стала активно заселяться оседлыми племенами, идентифицируемыми по данным погребальных памятников с аланами и болгарами. Существует несколько гипотез о причинах миграции. С. А. Плетнёва предположила, что это было обусловлено хазаро-арабскими войнами, которые шли 650-х гг. до 737 года.^[23] В 735 году арабский полководец Мерван совершил поход на Аланию, взял несколько крепостей и обложил алан данью. В 737 году он разгромил, предположительно на Волге, войско хазарского кагана, заставив последнего принять ислам. Плетнёва отмечает, что в это время прекращают совершаться захоронения в ряде аланских могильников. Часть населения северного Кавказа мигрировала на север в результате арабской угрозы. В результате в середине VIII века на Нижнем и Среднем Дону, Северском Донце и Осколе появляются поселения салтово-маяцкой культуры.^[24] Также Плетнёва связывала появление оседлого населения с переходом к третьей стадии кочевания, когда часть населения продолжала заниматься кочевым скотоводством, а часть оседлым земледелием и ремёслами.^[25]

Другую версию выдвинули А. В. Гадло и В. К. Михеев. Они предположили, что алано-болгарское население было переселено хазарами с целью освоения новых территорий, создания военного контингента, обеспечивающего покорность и данничество восточнославянских племён.^[26] С этой точкой зрения согласен А. А. Тортика.^[27] Более аргументированной представляется версия А. В. Гадло и В. К. Михеева. Существует множество примеров, когда во время волн миграций скифов, сарматов, алан, гуннов, часть этих народов оседала на Кавказе, формируя пёструю этническую картину кавказских народов. Обратных примеров: добровольных миграций народов Кавказа, немного. Географические условия обеспечивали независимость народов Северного Кавказа, в связи с чем арабская угроза не представляется определяющим фактором миграции. Кроме того, известно, что арабам не удалось закрепиться на Северном Кавказе и в Хазарии: ислам был отвергнут хазарскими каганами, а походы хазар в Закавказье во второй половине VIII века свидетельствуют о переходе к последним военной инициативы.^[28] Кроме того, многочисленное аланское население остаётся на Кавказе и после 737 года, о чём свидетельствует данные раскопок могильника Клин-Яр, аланских поселений в окрестностях Кисловодска.^[29] По сообщению арабских источников Алания в IX веке была независимой страной, которая могла выставить 30 тысяч всадников.^[30] О господстве на Кавказе хазар, а не арабов свидетельствует строительство в VIII или IX веке Хумаринской крепости, расположенной на территории современной Карачаево-Черкессии.^[31] Следовательно, повода для масштабной миграции кавказских племён не было. Кроме того, такая миграция привела бы к военному конфликту аланских племён и Хазарии (вспомним миграции гуннов, сарагуров, аваров, печенегов, которые проходили далеко не мирно). Такого конфликта не было, значит, миграция проходила с санкции хазарского правительства. Можно согласиться с В. К. Михеевым в том, что эта была целенаправленная политика по освоению региона. При этом роль хазаро-арабских войн отрицать также нельзя, так как они привели к переносу политического центра Хазарии из Дагестана на Нижнюю Волгу, а направления экспансии с Закавказья на север, в лесостепь. Таким образом, заселение аланами и болгарами в VIII в. территории Среднего Дона можно рассматривать в контексте освоения хазарами новых земель. Кавказские корни этих народов прослеживаются не только по данным погребений, но и в ритуалах. Святилище, аналогичное маяцкому в Воронежской области, было обнаружено на Хумаринском городище в Карачаево-Черкессии.^[32] Поклонение населения Маяцкого комплекса огню выразилось в почитании золы. Пляска мужчин, изображённая на крепостном блоке,^[33] находит аналогии в описании Моиеем Кагантакваци обычаев дагестанских гуннов.

Следует отметить, что точные датировки появления поселений проблематичны, так как не был обнаружен нумизматический материал. Материальная культура городищ соответствует основным признакам лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры, который датируется концом VIII – началом X века. С. А. Плетнёва изначально датировала Маяцкое городище концом VIII – началом X века.^[34] Затем она уточнила датировку: вторая половина IX – первая половина X века.^[35] Г. Е. Афанасьев после применения метода радиоуглеродного датирование получил данные, что уже в середине VIII века большая часть маяцкого мыса была заселена.^[36] Таким образом, заселение территории Среднего Дона относиться к середине VIII в. Тогда возникли обширные Маяцкое и Верхне-Ольшанское селища.

Письменные источники дают основания для датировки только одной хазарской крепости – Саркела. По данным К. Багрянородного его строительство произошло во время правления императора Феофила, то есть в конце 30-х – начале 40-х гг. IX века.^[37] Возникает вопрос: можно ли утверждать об относительной синхронности строительства хазарских крепостей, в частности, Саркела, Верхне-Ольшанского и Маяцкого городищ, что позволит датировать эти события? Для этого рассмотрим сходства крепостей Среднего Дона с другими крепостями салтово-маяцкой культуры. В. С. Флёров относит Маяцкую, Правобережную Цимлянскую, Верхне-Ольшанскую и Хумаринскую крепость к одной строительной традиции. Все эти крепости имеют двухпанцирную кладку с забутовкой, сложены из меловых или известняковых блоков.^[38] Наиболее близка Маяцкой крепости по конструктивным особенностям Правобережная Цимлянская крепость, расположенная на территории современной Ростовской области. Имеются сходства Маяцкой крепости, Саркела и Семикаракорского городища. Все эти крепости характеризуются миниатюрными размерами (немного большую площадь имеет лишь Семикаракорская крепость), прямоугольной формой, наличием внутренних стен и цитадели, наличием угловых башен и донжона. Представляется, что все эти крепости относительно синхронны. Например, сосуществование Саркела и Правобережного Цимлянского городища доказано наличием в культурном слое последнего кирпичей саркельского типа (не исключены кирпичи с семикаракорской крепости).^[39] Следовательно, датировку строительства хазарской крепости Саркел 840-ми гг. можно применять (с относительными оговорками) и к среднедонским крепостям. Это подтверждается естественнонаучными методами. В ходе исследований Г. Е. Афанасьева была получена радиоуглеродная дата строительства Маяцкой крепости – 809-891 гг. Радиоуглеродная дата строительства соседнего с Маяцким и Верхне-Ольшанским Алексеевского городища, расположенного на территории современной Белгородской области – 767-847 гг.^[40] Исходя из всех этих данных, строительство Маяцкой и Верхне-Ольшанской крепостей можно датировать приблизительно 40-ми гг. IX века. Датировку крепости у с. Нижний Карабут предложить сложнее по причине малой изученности городища.

Загадка 2. Каковы причины строительства крепости, их функции, предназначение?

Исследователями выделяются различные причины крепостного строительства в Хазарии: внутренние и внешние. К внешним причинам относятся военные угрозы. Так, с точки зрения М. И. Артамонова, строительство крепости Саркел на Нижнем Дону было обусловлено возникшими угрозами со стороны древнерусского государства и мигрировавшими на запад, в страну Ателькузу, мадьярами. Артамонов считал, что необходимость контроля переправы, защиты от внешних врагов была причиной строительства этой крепости, а не контроль за водным путём по Дону, который стал активно использоваться лишь с конца IX века.^[41]

О военной угрозе со стороны мадьяр как о причине активного крепостного строительства писал К. Цукерман. Он считает, что Днепро-донском междуречье в IX в. находилась венгерская страна Леведия и весь IX век шли конфликты между Хазарией и мадьярами. Только к концу столетия хазары при помощи печенегов разбили венгров, закрепив победу инвеститурой Арпада, провозглашенного венгерским королём.^[42]

Венгерская угроза была причиной строительства Саркела и других крепостей с точки зрения И. Эрдели.^[43] Угрозу со стороны Древней Руси и восточных славян считает причиной строительства крепостей Г. Е. Афанасьев. Появление городищ на р. Тихая Сосна он рассматривает в контексте укрепления северной границы от угроз со стороны славян.^[44] В. С. Флёров рассматривает эту цепь поселений в качестве пограничных сторожевых пунктов.^[45]

Также выделяют причины, не связанные с военными угрозами. С точки зрения С. А. Плетнёвой крепости строились для господства над местным населением и контроля за торговыми путями. Например, Саркел с точки зрения Плетнёвой был построен для контроля за великим шёлковым путём. В дальнейшем, когда возросла роль водного пути, Саркел стал господствовать и над ним.^[46] Также Плетнёва рассматривает крепостное строительство как объективный процесс феодализации хазарского общества, пути «от кочевий к городам».^[47]

Создаётся впечатление, что в случае среднедонских крепостей превалировали внутриполитические причины. Даже если миграция венгров проходила действительно через регион Среднего Дона, то вряд ли он был местом долгосрочного их пребывания. И. Эрдели выделяет следующие археологические находки венгерского круга, обнаруженные в Подонье: металлические поясные бляшки с Большого Боршевского и Архангельского городищ, погребение у с. Воробьёво, шесть орнаментированных роговых пластинок, найденных у с. Буйволовка.^[48] Этого материала явно недостаточно, чтобы локализовать в Подонье венгерскую страну Леведия. Кроме того, по сообщению К. Багрянородного мадьяры находились в Леведии в течение краткого времени: 3 года.^[49] Также строительство Маяцкой и Верхне-Ольшанской крепостей (середина IX века) произошло на полвека позже, чем миграция венгров в Северное Причерноморье в начале IX века. М. И. Артамонов датирует эту миграцию 20-ми годами IX века. Венгры упоминаются уже в связи с событиями в Болгарии в 836-837 годов как союзники болгар.^[50] Следовательно, в середине IX века существование венгерской угрозы в Подонье сомнительно. Также невысока вероятность строительства хазарами среднедонских крепостей в ответ на усиление Древней Руси. В середине IX века русское государство и Хазария столкнулись в Поднепровье, результатом чего стало освобождение полян от уплаты дани хазарам. С конца IX века начинаются походы русов на Каспийское море. Средний и Верхний Дон в силу географических причин не мог использоваться в качестве водного пути для этих походов. В X веке войны между Хазарией и Русью также не шли на Среднем Дону. Война 30-х гг. X века шла в Крыму и на Таманском полуострове.^[51] Походы Святослава не затронули Средний Дон. Верхний Дон вообще долгое время не входил в состав Руси: вятичи были подчинены Святославом лишь в 965 году. Следовательно, Средний Дон не был ареной русско-хазарских конфликтов. По р. Тихая Сосна проходила хазаро-славянская граница. В пользу враждебных отношений между хазарами и славянами может свидетельствовать целая цепь хазарских крепостей по р. Тихая Сосна и отсутствие у донских славян селищ (все поселения были укреплёнными городищами). Однако археологических подтверждений конфликтов между носителями боршевской и салтово-маяцкой культуры нет. Население двух культур мирно сосуществовало. Следовательно, строительство Маяцкой крепости не обусловлено внешними причинами.

Возникает вопрос о функциях, назначении крепости, её социальной интерпретации. Относительно функций крепостей салтово-маяцкой культуры в науке велись активные дискуссии. Первым социальную интерпретацию этих памятников предложил М. И. Артамонов. Учёный полагал, что они не могли быть общинными убежищами, так как территория их слишком мала. Он предположил, что это были замки, принадлежащие владетелям крепостей и их дружинам. С его точки зрения замки относились к феодальным образованиям и строились не для защиты, а для господства над округой.^[52] Точку зрения Артамонова поддержала и развивала в своих работах С. А. Плетнёва. Она полагала, что крепости салтово-маяцкой культуры – феодальные замки.^[53] Функции крепостей по С. А. Плетнёвой: господство над населением и водными путями. Также они имели значение для обороны. Маяцкое городище для Плетнёвой было замком феодала, в котором он жил со своей семьёй. Плетнёва писала про Маяцкое городище: «этот замок играл роль своеобразного ключа на Дону. Феодалы, захватившие начало этого пути, были безраздельными хозяевами Дона»^[54]. С. А. Плетнёва и А. З. Винников предположили, что Маяцкий мыс был занят сотней (единица социальной структуры, военной организации степных народов) во главе с ханом или беком, большая семья которого жила в крепости. С. А. Плетнёва и А. З. Винников отмечают, что крепость была мала для убежища.^[55] Практическое отсутствие культурного слоя в салтовских крепостях свидетельствует о полукочевом характере населявшей их знати.

Иную версию выдвинул А. Л. Якобсон. С его точки зрения размеры крепостей вполне подходят для общинных убежищ.^[56] Не отрицает такую версию и В. С. Флёров. Флёров пишет, что крепость не была «ни градообразующим центром, ни даже постоянным местом жительства местного начальника». Она была убежищем, причём для небольшого числа людей на случай непродолжительной осады. Цепь этих крепостей с точки зрения Флёрова имела сторожевое назначение: наблюдение на северо-западной границе за соседями-славянами.^[57] Версию о социальной интерпретации крепостей выдвинул Г. Е. Афанасьев. Афанасьев предпринял попытку выяснить, какой социальный институт является заказчиком строительства крепостей. Для этого он определяет трудозатраты на их строительство, опираясь на источник XIX века: «Урочное положение на все вообще работы, производящиеся при крепостях, гражданских зданиях и гидротехнических сооружениях». По подсчётам Афанасьева на сооружение городищ 4 типа требовалось не менее 20000 человекодней. Соответственно, их заказчиком было государство, а не племена или феодалы. Афанасьев пришёл к выводу, что в первичной функции крепости были опорными пунктами Хазарского каганата во вторичной замками выделяющейся феодальной знати.^[58] Маяцкое городище он интерпретирует как большесемейную общину.^[59]

Можно согласиться с точкой зрения Афанасьева в том, что инициатором строительства крепостей было государство, а не племена или феодалы. Действительно, если в Хазарском каганате и существовали феодалы, то вряд ли они могли бы отчуждать такой прибавочный продукт. В Западной Европе каменные замки феодалов появились только в XI веке. Версия об интерпретации крепостей как убежищ уязвима. Непонятно, зачем нужны большие трудозатраты для строительства убежища. Можно было ограничиться и укреплениями с земляными валами. Можно согласиться с точкой зрения Плетнёвой о том, что крепости выполняли функции господства над населением, контроля за торговым путём. Однако интерпретация их как замков феодалов представляется уязвимой. Можно согласиться с точкой зрения В. С. Флёрова о том, что нет достаточной источниковой базы для утверждения о наличии феодализма в Хазарском каганате. Флёров отмечает, что по данным погребального обряда нет возможности выделить класс феодалов. Жилища жителей «феодальных замков» не похожи на дома феодалов.^[60] Следует отметить, что нет сообщений письменных источников об условной собственности в Хазарии. Поэтому интерпретация крепостей как феодальных замков является уязвимой. Таким образом, крепости были построены хазарским государством с целью господства над территорией, контроля за торговыми путями, сбора дани.

Загадка 3. Откуда у хазар технологии строительства крепостей?

Хазарский каганат является первым государством, строившим на Среднем дону каменные крепости. Собственных традиций строительства подобных объектов у народов Подонья никогда не было. Известно, что и хазары (как их вассалы) не были самым цивилизованным народом Раннего Средневековья. Несмотря на достаточно высокий уровень материальной культуры и ремесленного производства, достигнутый Хазарским каганатом, нам неизвестны научные и инженерные трактаты хазар (не сохранились?). Конечно, древние центры Хазарии – Семендер, Беленджер в Дагестане, были построены в лучших традициях крепостного зодчества. Однако не следует забывать, что эти укрепления строил иранский шах Хосров Ануширван в сер. VI в. Хазарами они были заняты позже. Возникают сомнения относительно того, что каганат имел собственные инженерные возможности для крепостного строительства. Об этом свидетельствует упоминание об обращении кагана к византийскому императору с просьбой построить крепость.

Рассмотрим версии о происхождении хазарских строительных традиций. П. А. Раппопорт в своей работе об оборонительных сооружениях Саркела предположил закавказское происхождение технологий.^[61] Данную точку зрения разделяла С. А. Плетнёва.^[62] Версия представляется убедительной. Из арабских источников известно, что хазарские крепости в Дагестане (например, Семендер) были построены в VI веке Хосровом Ануширваном для защиты Персии от кочевников.^[63] Сходство строительных приёмов салтово-маяцких и дагестанских крепостей было доказано М. Г. Магомедовым. Магомедов описывает особенности конструкции Верхне-Чирюртской крепости в Дагестане, выделяет три строительных этапа. На первом этапе были построены оборонительные стены из известняка шириной 4 м, состоящие из двух панцирей и забутовки. Были построены башни. Характерной особенностью стен была камышовая прокладка. На втором этапе восстанавливались разрушенные после взятия крепости стены. На третьем этапе стены утолщались с помощью пристроек из глинобита и сырцового кирпича. Схожую конструкцию имели оборонительные сооружения Сигитминского, Урцекского и других городищ Дагестана.^[64] Следовательно, дагестанские крепости, как и донские, были построены в двухпанцирной кладке с забутовкой с использованием специальных стабилизирующих конструкций.

Кроме закавказской, существуют и другие версии. Г. Е. Афанасьев отмечает сходство конструкции оборонительных сооружений Маяцкой крепости и крепостей Крыма (Пампук-кай, Эски-Кермен), аланских крепостей Западного Кавказа. В панцирной кладке на Западном Кавказе строились не только крепости (например, Хумаринская), но и храмы: Северный и Средний Зеленчукский храмы X века. Бесфундаментная кладка, с точки зрения Афанасьева, находит аналогии в Средней Азии, Крыму (западная стена Херсонеса, Мангуп). Способ укладки стены на деревянные балки находит параллели в Болгарии (Плиска). Деревянные конструкции также использовались в Шуменской крепости в Болгарии, в замке Баграта в Абхазии. Деревянный каркас, державший забутовку Маяцкой крепости напоминает срубы славянских городищ.^[65] Афанасьев полагает, что при возведении Маяцкой крепости применялись приёмы северо-кавказско-причерноморско-балканского круга.^[66] В дальнейшем Афанасьев выступает с критикой закавказской теории происхождения строительных традиций. Проанализировав размеры блоков Маяцкой крепости, Афанасьев пришёл к выводу, что в основе их размеров лежит византийский фут. Истоки хазарских строительных традиций он видит в византийской архитектуре, с которой хазары познакомились в Крыму и на Тамани.^[67]

Точка зрения о византийском влиянии на крепостное строительство находит подтверждение как в письменных источниках: в сообщение К. Багрянородного о миссии Петроны Каматиры в Хазарию и участии его в строительстве Саркела.^[68] Византийские признаки в строительных технологиях хазарских крепостей Нижнего Дона выделяет В. С. Флёров. С точки зрения Флёрова производилась переработка византийских образцов местными мастерами.^[69] Для анализа истоков строительных технологий Маяцкой крепости обратимся к письменным источникам. Рассмотрим данные о византийских (и римских) строительных технологиях в описаниях римских инженеров и историков и сопоставим их с особенностями конструкции Маяцкой и Верхне-Ольшанской крепостей.

Витрувий сообщает: «Итак, когда на основании указанных правил будут учтены все условия для здорового расположения города… тогда следует приступить к закладке фундаментов башен и стен»^[70]. Здесь мы видим описание не характерного для Маяцкой и Верхне-Ольшанской крепостей приёма: строительства фундамента.

 «Главным же образом следует заботиться о том, чтобы подход к стене при нападении был нелегким, для чего обводить ее по краю кручи с таким расчетом, чтобы дороги к воротам вели не прямо, а слева. Ибо, раз это будет сделано так, то нападающие окажутся обращенными к стене правым боком, неприкрытым щитом.»^[71] Эту рекомендацию учли строители Маяцкой крепости. Задачу искривления дороги выполняла яма, вырубленная в скале между перешейком через ров и воротами.^[72]

«Толщина же стен, по-моему, должна делаться такой, чтобы двое вооруженных, идущих по ним навстречу друг другу, могли беспрепятственно разойтись. Затем, сквозь всю толщу стен должно как можно чаще закладывать брусья из обожженного масличного дерева, чтобы стена, связанная с обеих сторон этими брусьями, как скрепами, навеки сохраняла свою прочность: ибо такому лесу не могут повредить ни гниль, ни непогода, ни время, но он и зарытый в землю и погруженный в воду сохраняется без всякой порчи и остается всегда годным.»^[73] Толщина стен хазарских крепостей соответствовала советам Витрувия. Также примечательно использования деревянного каркаса, упомянутого Витрувием.

Римский военный историк Флавий Вегеций пишет: «Древние считали за правило, чтобы вся линия наружных стен не была прямой; ведь в этом случае они могли бы сильно пострадать от ударов таранов; закладывая фундаменты, древние защищали города выгибами и выступами и на самых углах они воздвигали очень частые башни с той целью, чтобы, если кто захочет пододвинуть лестницы или машины к стене, выстроенной таким способом, их можно было поражать не только по фронту, но и с боков и почти в тыл, захваченных как бы в мешок.»^[74] Похожую рекомендацию даёт Витрувий: «Очертание города должно быть не прямоугольным и не с выступающими углами, а округлым, чтобы за неприятелем можно было наблюдать сразу из нескольких мест.»^[75] Маяцкая крепость и Верхне-Ольшанская крепости имеют прямоугольную форму и (в отличии, например, от Правобережной Цимлянской) не соответствуют этим рекомендациям.

Флавий Вегеций пишет: «Сделав промежуток футов в 20, выстраиваются внутри города две стены; затем земля, которая вынимается изо рва, насыпается между этими стенами и утрамбовывается так что первая от наружного укрепления стена соответственно ниже, а вторая проводится еще значительно ниже; со стороны города по этим поднимающимся в виде ступеней террасам, как по гладко идущему кверху склону, можно взойти на самое передовое укрепление. Таким образом стена не может быть разбита никакими таранами, так как ее крепко держит земля, и если допустить, что каким-либо образом будут разбиты камни, то плотно набитая между ними земля наподобие стены, преградит путь нападающим своей массой.»^[76] Данный приём – двухпанцирная кладка – был использован при строительстве Маяцкой и верхне-Ольшанской крепостях.

Византийская версия доказывается данными письменных источников: рекомендациями римских архитекторов, использованных хазарами, а также прямого упоминания о миссии византийцев в Хазарию при строительстве Саркела. Изготовление местными мастерами материалов по византийским образцам также свидетельствует в пользу этого влияния. Вполне вероятно, что это была целенаправленная политика Византии, укрепляющей своего северного соседа. Хазария и Византия были союзниками в войне с арабами в начале VIII века. Даже восстание Иоанна Готского в Крыму в 787 году не нарушило прежних связей: в конце VIII века Византия создаёт в Хазарии церковную христианскую организацию.^[77] После нападений в первой половине IX века на территорию империи русов и мадьяр византийцы оценили буферное положение хазар. Для характеристики отношений Хазарии и Византии в IX веке применим термин «Византийское содружество», введённый Д. Д. Оболенским в 1971 году.^[78] Хазария использовала византийскую поддержку для укрепления своей власти на северо-западных рубежах. В пользу участия византийцев в строительстве крепостей свидетельствует резкий контраст материальной культуры: оборонительных сооружений, выстроенных в лучших средневековых традициях, и полуземлянок и юрт, находящихся внутри крепостей. В сооружении среднедонских крепостей могли участвовать византийские инженеры непосредственно, либо местные архитекторы, использовавшие опыт строительства Саркела и Правобережного Цимлянского городища.

Загадка 4. Как долго существовали хазарские крепости на Среднем Дону? Когда и почему были оставлены?

Одной из удивительных черт салтово-маяцкой культуры Хазарского каганата является быстрое, практически одновременное исчезновение поселений. По археологическим данным культура не доживает до 960-х гг. – времени разгрома Хазарии русским князем Святославом Игоревичем и гибнет за несколько десятилетий до этого события. Интересно то, что на большинстве поселений не обнаружено следов разгрома. Жители покинули их, забрав с собой самое ценное. Крепости, оплот хазарского могущества на северных рубежах, также были оставлены. Уточнение датировки исчезновения поселений и выяснения причин этого события может пролить свет на внутри и внешнеполитические события в Хазарии X в.

К сожалению, источниковая база недостаточна для определения четкой хронологии. Наиболее изученным с этой точки зрения является Маяцкое городище. С точки зрения С. А. Плетнёвой жизнь на Маяцком комлексе продолжалась до начала X века.^[79] Г. Е. Афанасьев после изучения стратиграфии крепостного рва, пришёл к выводу, что крепость существовала около 6 лет.^[80] Точка зрения Афанасьева имеет слабые стороны. Во-первых, стратиграфия рва не обязательно отражает хронологию крепости. Возможно, ров на протяжении 6 лет заполнялся водой, что и обусловило возникновение черных прослоек, которые послужили основой для аргументации Афанасьева. Во-вторых, если крепость была построена в середине IX века, то непонятно, почему крепость была заброшена через 6 лет, а окружающее её селище продолжало существовать до начала следующего века. Кроме того, изучение климатических изменений в хазарскую эпоху показало факт более долгого существования крепости. Более убедительным представляется сосуществование крепости и селища вплоть до начала X века. В начале X века Маяцкий комплекс был оставлен населением. При этом не обнаружено никаких свидетельств нападения на поселение, военного разгрома, следы которого обнаружены на таких хазарских поселениях, как Правобережное Цимлянское городище, Маяки, Саркел, Семикаракорское и др.^[81] На других хазарских крепостях – Верхне-Ольшанской и крепости у с. Нижний Карабут также не обнаружено следов разгрома. Население оставило городища, забрав с собой бытовые предметы, утварь. Этим объясняется сравнительно небольшое количество находок.

Какие причины побудили население оставить эту территорию? М. И. Артамонов выдвинул версию, что это связано с нападением на Хазарию коалиции пяти стран. Сообщение об этом событии содержится в письме кембриджского анонима. Он сообщает, что в годы правления хазарского царя Вениамина народы асии, пайнил, турку совершили нападение на хазар. Разгромить врагов удалось только при помощи царя алан.^[82] К. Цукерман полагает, что асии – это подразделение кавказских алан.^[83] О. Прицак связывает асиев с буртасами, живущими на Средней Волге и датирует правление хазарского царя Вениамина 880-900 гг.^[84] Артамонов датирует это событие началом X века и выдвигает две версии идентификации асиев: это либо аланы, носители салтовской культуры, живущие в доно-донецкой лесостепи, либо это аланы западного Кавказа. Артамонов предполагает, что для подавления восстания алан (асиев) хазарам пришлось разгромить поселения междуречья Дона и Северского Донца в начале X века. При этом Артамонов выражает сомнение в том, что хазары могли пойти на уничтожение экономической базы своей страны.^[85]

Другую версию выдвинула С. А. Плетнёва. Она предположила, что упадок салтово-маяцкой культуры связан с миграцией печенегов. Плетнёва локализует печенегов на одном из этапов их миграции в Доно-Донецком междуречье. С ними Плетнёва связывает разгром ряда поселений, в том числе Правобережного Цимлянского городища на Нижнем Дону и Фанагории на Чёрном море. Печенеги нарушили связь Хазарии и её северо-западных провинций, что привело к гибели салтовской культуры.^[86] Плетнёва пишет, что из-за угрозы со стороны кочевников население мигрировало на север. Более убедительной представляется точка зрения С. А. Плетнёвой. Печенежская угроза, прервавшая связь Хазарии с её северными провинциями, в условиях кризиса каганата в X веке сыграла значительную роль в гибели северо-западной Хазарии.

При этом хочется обратить внимание на то, что все вышеперечисленные версии применительно к поселениям салтово-маяцкой культуры содержат слабую сторону. Они рассматривают гибель северо-западной Хазарии в результате военных событий, что опровергается археологическими данными об отсутствии следов военного разгрома в этом регионе. Непонятно, почему многочисленный военизированный народ, укреплённый цепью крепостей, предпочёл оставить территорию перед лицом кочевнической угрозы. Такое могло произойти только в условиях глубокого кризиса. Это ставит задачу изучения внутриполитической ситуации в Хазарском каганате в X в., а также климатических и, возможно, эпидемиологических явлений.

Загадка 5. Какова историческая судьба строителей хазарских крепостей Среднего Дона?

Возникает вопрос, куда мог мигрировать многочисленный народ, населявший территорию Среднего Дона в VIII – X вв.? По данным А. З. Винникова на славянских поселениях (боршевская культура) с середины X века фиксируется наличие салтовского населения. Это проявилось в находках салтовской керамики, жилищ салтовского типа. А. З. Винников и С. А. Плетнёва пришли к выводу о миграции населения на север, в славянские земли.^[87] При этом нельзя исключать и тот факт, что часть потомков алан и болгар осталась в Доно-донецких степях. В пользу этого утверждения свидетельствуют упоминания ясов в связи с походами Владимира Мономаха против печенегов в начале XI века.^[88] Также антропологические данные подтверждают проживание потомков алан на Среднем Дону в эпоху Золотой Орды. С этим населением идентифицируются погребённые в Новохарьковском могильнике.^[89] Таким образом, часть населения салтово-маяцких городищ мигрировала на север, в славянские земли, а часть могла остаться на Среднем Дону и ассимилироваться поздними кочевниками.

Заключение

Подводя итоги, можно отметить, что загадки хазарских крепостей воронежского края ещё требуют разгадки и новых исследований. Основные вопросы, которые стоят перед наукой: Когда появились крепости? Каковы были причины их строительства, их предназначение? Откуда у хазар технологии крепостного строительства? Как долго они существовали, и почему население покинуло их? Какова историческая судьба алан и болгар, населявших территорию Среднего Дона в Раннем Средневековье?

Строительство Хазарским каганатом системы укреплённых городищ на Среднем Дону необходимо анализировать в историческом контексте. Оно непосредственно связано с проблемой формирования салтово-маяцкой культуры, освоением аланами и болгарами новых территорий. Существенным фактором, переориентировавшим экспансию Хазарии на север, явились войны с Арабским халифатом в 650 – 737 гг. Они остановили хазарскую экспансию в Закавказье. Арабская угроза привела к смещению политического центра Хазарии на Нижнюю Волгу и, возможно, Нижний Дон. Однако стихийное переселение кавказских народов в Подонье представляется сомнительным. Это была целенаправленная политика Хазарского каганата, который таким образом стремился закрепиться на северных рубежах. Данные археологии (в том числе естественно-научные методы) позволяют датировать появление алано-болгарских поселений на Среднем Дону сер. VIII в. Строительство крепостей относится к середине IX в.

Не менее важным является вопрос о причинах строительства крепостей. Остаётся неясным, превалировали внешне или внутриполитические причины. Анализ исторической ситуации на рубежах Хазарии в IX в. позволяет выдвинуть версию об отсутствии в Среднем Подонье серьёзных военных угроз, что позволяет утверждать о приоритете внутриполитических причин. Крепости были символами хазарского господства, выполняли функции контроля населённой округи и концентрации дани. Они были построены государством, так как другие социальные институты в Хазарии не были способны отчуждать такой прибавочный продукт. Отнесение их к замкам феодалов сомнительно по причине отсутствия подтверждений существования феодализма в Хазарии.

Нерешенной является загадка происхождения строительных технологий. Откуда у хазар в IX в. были инженерные ресурсы для такого строительства? Наиболее аргументированной является византийская версия, однако она ещё требует археологических доказательств.

Одним из наиболее сложных вопрос является проблема прекращения использования крепостей и исторической судьбы их строителей. Все версии о военном вторжении имеют хорошую историческую аргументацию, однако могут быть опровергнуты отсутствием следов разгрома. Что могло побудить сильный многочисленный и воинственный народ покинуть земли, укреплённые мощными крепостями? Эта загадка ещё требует разрешения. Нельзя исключать климатического и эпидемиологического факторов.

Хочется отметить, что для ответа на этот вопрос необходимо дальнейшее изучение крепостей салтово-маяцкой культуры с использованием междисциплинарного подхода. Нужно привлекать данные палеопочвоведения, антропологии, естественных наук, использовать методы неразрушающей археологии, продолжать раскопки городищ. Юг современной Воронежской области фактически является белым пятном на карте хазарской археологии. Вполне вероятно, что там будут открыты новые памятники.

Список использованных источников и литературы

Источники:

Багрянородный К. Об управлении империей / Константин Багрянородный // URL: https://bulgari-istoria-2010.com/booksRu/Konstantin_bagrianorodni.pdf (дата обращения: 31.01.2021).

Марк Витрувий Поллион Десять книг об архитектуре / Марк Витрувий Поллион // URL: https://dom-knig.com/read_267533-4 (дата обращения: 31.01.2021).

Флавий Вегеций Краткое изложение военного дела / Флавий Вегеций // URL: http://litra.pro/kratkoe-izlozhenie-voennogo-dela/renat-flavij-vegecij/r... (дата обращения: 31.01.2021).

Литература:

Артамонов М. И. История хазар / М. И. Артамонов. – 2-е изд. – СПБ.: Филологический ф-т СпбГУ, 2002. – 560 с.

Афанасьев Г. Е. Исследования южного угла Маяцкой крепости в 1977-1979 гг. / Г. Е. Афанасьев // Маяцкое городище. Труды Советско-болгаро-венгерской экспедиции. – М.: Издательство: «Наука», 1984. – С. 20–26.

Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII–X вв. (аланский вариант салтово-маяцкой культуры) / Г. Е. Афанасьев. – АОН. Вып. 2. – М.: Издательство «Наука», 1987. – 200 с.

Биджиев Х. Х., Гадло А. В. Раскопки Хумаринского городища в 1974 году / Х. Х. Биджиев, А. В. Гадло // URL: http://annales.info/hazar/humar/humar74. (дата обращения: 31.01.2021).

Василева Д. Конструкция и техника стройки стен Маяцкого городища / Д. Василева // Маяцкий археологический комплекс. Материалы Советско-болгаро-венгерской экспедиции. – М.: Институт археологии АН СССР, 1990. С. – 218–234.

Винников А. З., Плетнёва С. А. На северных рубежах Хазарского каганата. Маяцкое поселение / А. З. Винников, С. А. Плетнёва. – Воронеж: Издательство Воронежского государственного университета, 1998. – 216 с.

Голб Н. Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века / Н. Голб, О. Прицак // URL: http://bookre.org/reader?file=1214136 (дата обращения: 31.01.2021).

Захарова Е. Ю., Кондратьева С. К. Архитектурные и археологические памятники Дивногорья (история изучения) / Е. Ю. Захарова, С. К. Кондратьева // Дивногорский сборник. Вып. 2. – Воронеж: «Кварта», 2011. – 216 с.

Эрдели И. Венгры на Дону / И. Эрдели // Маяцкое городище. Труды советско-болгаро-венгерской экспедиции. – М.: Издательство «Наука», 1984. – С. 3–20.

Калинина Т. М., Флёров В. С., Петрухин В. Я. Хазария в кросскультурном пространстве: историческая география, крепостная архитектура, выбор веры // Т. М. Калинина, В. С. Флёров, В. Я. Петрухин. – М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2014 – 208 с.

Коробов Д. С. Система расселения алан Центрального Предкавказья в I тыс. н. э. (ланшафтная археология Кисловодской котловины) / Д. С. Коробов. – Т. 2. Каталог поселений Кисловодской котловины. – М., СПб., 2016. // URL: https://www.rfbr.ru/rffi/ru/books/o_1968846#1 (дата обращения: 31.01.2021).

Магомедов М. Г. Образование Хазарского каганата: По материалам археологических исследований и письменным данным / М. Г. Магомедов. – Изд. 2-е, – М.: ЛЕНАНД, 2014. – 232 с.

Новохарьковский могильник эпохи Золотой Орды. – Воронеж: Издательство Воронежского государственного университета – МИОН, 2002. – 200 с.

Оболенский Д. Д. Византийское Содружество Наций. Шесть византийских портретов / Д. Д. Оболенский // URL: https://bookree.org/reader?file=724190&pg=4 (дата обращения: 31.01.2021).

Плетнёва С. А. Маяцкое городище / С. А. Плетнёва // Маяцкое городище. Труды советско-болгаро-венгерской экспедиции. – М.: Издательство «Наука», 1984. – С. 3–19.

Плетнёва С. А. От кочевий к городам (салтово-маяцкая культура / С. А. Плетнёва. – М.: Издательство «Наука». – МИА № 142, 1967. – 290 с.

Плетнёва С. А. Очерки хазарской археологии // URL: http://www.hagahan-lib.ru/library/ocherki-hazarskoy-arheologii5.html (дата обращения: 31.01.2021).

Плетнёва С. А. Правобережное Цимлянское городище. Раскопки 1958-1959 гг. / С. А. Плетнёва. // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии – Вып. 4. – Симферополь: Таврия, 1994. – С. 271–397.

Плетнёва С. А. Саркел и «шёлковый путь» / С. А. Плетнёва – Воронеж: ВГУ, 1996. – 168 с.

Плетнёва С. А. Хазары / С. А. Плетнёва // Хазары: таинственный след в русской истории. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2008. – С. 239–307.

Раппопорт П. А. Крепостные сооружения Саркела / П. А. Раппопорт // МИА. № 75: Труды Волго-Донской археологической экспедиции. – М.: АН СССР, 1959. – С. 9–39.

Тортика А. А. Социально-политическая и военная структура населения Северо-Западной Хазарии (конец VIII – начало X веков / А. А. Тортика // Тюркологический сборник, 2006.

Флёров В. С. « Города» и «замки» Хазарского каганата. Археологическая реальность / В. С. Флёров – М.: Мосты культуры, 2010. – 260 с.

Флёров В. С. Правобережное Цимлянское городище в свете раскопок 1987-1988, 1990 гг. / В. С. Флёров // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. – Вып. 4. – Симферополь: Таврия, 1994. – С. 441–517.

Цукерман К. Аланы и асы в раннем Средневековье / К. Цукерман // URL: https://arheologija.ru/tsukerman-alanyi-i-asyi-v-rannem-srednevekove/ (дата обращения: 31.01.2021).

Цукерман К. Венгры в стране Леведия: новая держава на границах Византии и Хазарии ок. 836 – 889 г / К. Цукерман // МАИЭТ. – Вып. VI – С. 663–689.

Цыбин // Дивногорский сборник: труды музея-заповедника «Дивногорье». / под ред. А. З. Винникова; Природный, архитектурно-археологический музей-заповедник «Дивногорье». –Вып. 6. Воронеж, 2016. – С. 332–339.