Революция 1917 года и ее последствия на примере истории сел Новокурлакской волости и истории моей семьи.

Здесь представлена работа в номинации "История моей малой родины" конкурса "Наследие предков - молодым" 2018 года. Автор - Дарья Гальцова (с. Старый Курлак Аннинского района Воронежской области). Подробнее о конкурсе: https://vk.com/vrn_nasledie

Введение

Двадцатый век… Вроде бы это было недавно… И все же - это уже история. ХХ век мне особенно интересен, ведь я родилась в конце 90-х годов. Мои родители, дедушки и бабушки жили в нем. Но я была слишком мала, чтобы что-то увидеть и запомнить из того времени. Про все события узнавала из книг, фильмов, рассказов очевидцев. И обо всем, что тогда происходило, я могу рассуждать только с чужих слов. Как говорит моя бабушка: «Это было не на моей памяти».

1917 год… Чем знаменателен обычный год ХХ столетия? Или необычный? Все-таки, это один из самых значимых годов. Не только для России, но и для всего мира. Переломный год во всем: в жизни страны, в умах и душах людей. И последствия этого года преследуют нас до сих пор. Да, я о революции 1917. Тяжело рассуждать и осуждать то, чего не видел, не был участником. Не будем брать примеры для рассмотрения периода революции 1917 года в мировом и всероссийском масштабе. Давайте на истории сел Новокурлакской волости рассмотрим год 1917 и свершившуюся пролетарскую революцию со всеми ее последствиями.

Цель работы: исследовать период революции 1917 года и ее последствий для сел Новокурлакской волости и отдельно взятой семьи.

Задачи:

изучить материалы по периоду революции 1917 года в селах Новокурлакской волости, конкретно в с. Старый Курлак и в с. Новый Курлак.
исследовать период Гражданской войны на данной территории;
воссоздать историю создания и деятельность комсомольской организации сел;
рассмотреть процесс коллективизации на селе;
проследить на примерах судеб отдельных жителей процессы раскулачивания и репрессий.

Источники:

Архив школьного краеведческого музея:

- беседы со старожилами села

- дневники и мемуары жителей сел, записанные краеведами в 60-е гг. ХХ века,

- материалы Воронежского архива,

- материалы из семейных архивов,

- специальная литература

Музей в Новокурлакской школе существует с 50-х годов прошлого века. Очень большой архивный материал. Бесценны записи краеведов, сделанные в 60-е годы, так как можно было еще поговорить с очевидцами тех далеких событий. Большой труд по сбору и сохранению материалов проявили наши учителя - краеведы: Аким Иванович Щербаков и Мария Максимовна Микляева. Благодаря этим замечательным людям и их ученикам мы имеем возможность воссоздать события 1917 года.

Интересный материал взят из семейного архива Гальцовых (по линии папы) и Коноваловых (по линии мамы).

Революция 1917 года. Как это начиналось

В Новокурлакскую волость входили (до 1928 года) села: Новый Курлак, Старый Курлак 1(Старый Курлак), Старый Курлак 2 (Моховое), Малый Курлак (Кушлев), Бродовое, Хлебородное[1]. Подробно рассмотрим два села Новый и Старый Курлаки, их история мне ближе, так как я живу в Старом Курлаке, а училась в Новом Курлаке.

Жизнь сел до 1917 года текла размеренно, неторопливо. Был устоявшийся уклад жизни. Дома лучше и хуже под соломенной крышей. Пахали сохой. Лошадь в хозяйстве – показатель семьи работящей. Корова – кормилица, без нее голодная жизнь. Главенствовал во всем ручной труд. Была зависимость от помещика. Сплошная неграмотность. Церковно-приходская школа – маленькая хатенка, близ церковной ограды, состояла из двух небольших комнат. По разным причинам ее посещали немногие дети. Новости узнавали от односельчан, побывавших в других селах или волостях. Они быстро переплетались со слухами и распространялись по селу. В Старом и Новом Курлаках были церкви. По воскресеньям проходила служба. Народу собиралось много, одевались в самое лучшее. Это была почти единственная возможность показать себя на людях.

Вести о свершившейся революции в Курлаки принесли солдаты-крестьяне, возвращавшиеся домой с фронтов Первой мировой войны. Советская власть пришла в Новокурлакскую волость в декабре 1917 года. Всё произошло мирно и буднично. Из Боброва приехал уполномоченный, собрали сходку, где он произнес речь о свержении правительства капиталистов и помещиков и установлении диктатуры пролетариата. И в селах была провозглашена советская власть. Началась новая страница истории наших сел. К этому времени в Курлаке уже существовала ячейка коммунистов-большевиков. Насчитывалось больше двадцати человек. Возглавлял её Василий Васильевич Щетинин. Туда входили в основном жители Старого Курлака, например, Черняев Василий Борисович и Усков Тихон Андреевич. Они вышли выступать и сказали: «Выбирать никого не будем. Вся власть принадлежит Советам. Мы ее представители, а вы расходитесь по домам»[7]. Вот так это было, по записям краеведов. Точно оценить происходящие события деревенские люди не могли (да и сейчас неоднозначная оценка того периода истории). Многие поддержали советскую власть, надеялись, что жизнь станет лучше, были люди, которые не поверили. Но основная масса воздержалась, мол, посмотрим, что дальше будет.

С 30-х годов ХIХ века нашими селами владели помещики Станкевичи. Имение было образцовым. После революции новая власть взялась за перераспределение барского имущества. В основном всё было растащено осенью 1917 года. Когда был созван сход, ничего почти не осталось. На сход официально пригласили управляющего имением Вениамина Новохатского и мелкого торговца Раскина, арендовавшего лес у Станкевича. Им было объявлено, что по новым, советским законам, имение и земля Станкевичей переходят в собственность государства и крестьян[7].

8 января 1918 года в Боброве открылся съезд Советов Бобровского уезда. От Новокурлакской волости поехали Щетинин В.В., Лыгин А.И., Косолапов Ф.Н., Каширский М.Т. После Съезда по одному представителю от каждой волости осталось для дальнейшей работы. От нашей волости – Косолапов Ф.Н.[7].

Летом 1919 года снова созвали сельский сход. Срок правления председателя сельского совета закончился. Случился бунт. Не могли определиться, кто теперь будет во главе новой власти. Из Боброва был вызван конный отряд в 50 человек. Село встревожилось. Опять собрали сход. Объявили, что наказывать никого не будут, но село теперь должно жить по новым порядкам. Все уладили миром. Советская власть полностью была признана жителями наших сел[6].

Гражданская война

Вместе с установление новой власти шла кровавая братоубийственная война. Весной 1918 года в Курлак пришла 13 стрелковая дивизия красных. Ею командовал Журилов. Силы белых находились рядом, в селе Тишанка. Их возглавлял Шкуро. Жестокие бои шли под селами Александровкой и Таловой. Белые не брали пленных, рубли всех на месте. В отряде красных воевали юные пареньки. Убитых в том бою развозили по окрестным селам для захоронения. Привезли и в Новый Курлак. Никто не помнит, сколько было ребят, не знают имен. Их оплакивали чужие матери и сестры. Несли холсты, чтобы накрыть тела. Похоронили в две братские могилы[6]. Через сорок лет старожилы показали место захоронения краеведам. Могилы уже превратились во впадины. Своими силами жители села поставили здесь обелиск. Ученики Новокурлакской школы до сих пор ухаживают за Братской могилой.

Здесь же, в Новом Курлаке, из остатков красных отрядов, организовали стрелковый полк, именовавшийся еще и Железным полком[7]. Этот полк получил пополнение из добровольцев, среди которых было много курлаковцев, и отправился к местам боевых действий.

После победы под Александровкой красные перешли в наступление и продвинулись далеко на юг. На какое-то время в селах наступило затишье. Но в конце лета 1919 года перевес оказался на стороне белых. Через наши села прошла группа казаков под командованием Мамонтова. Сам он, по воспоминаниям очевидцев, записанным краеведами, проехал по Новому Курлаку на автомобиле, чем очень удивил жителей[6].

И от красных, и от белых сельское население страдало. Затем опять все стихло, и крестьяне вернулись к своим обычным занятиям.

Но гражданская война продолжалась. Гибли наши земляки, добровольцы Красной Армии. Полный Георгиевский кавалер Матросов Владимир Тарасович погиб под Острогожском. Под Ростовом погиб Долниковский Петр Георгиевиич. Не вернулись домой Борзаков Иван Петрович, Лыгин Петр Кузьмич, Дьяконский Иван.

Молодежное движение и введение в жизнь новшеств

В 1924 году в Курлаках и Моховом образовалась комсомольская ячейка. Инициатором её создания был партийный секретарь Дмитрий Павлович Комлевский. Краеведы в 60-е годы записали его воспоминания. Он рассказал, как это было: «23 заявления от юных курлаковцев легли на стол лидера партячейки». Секретарём комсомольской организации был избран Ваня Прокопенко»[7]. Все комсомольцы имели общественные поручения, участвовали в кружках художественной самодеятельности, распространяли книги, журналы среди односельчан. По рекомендации Комлевского комсомольцы обратились к Н. К. Крупской с просьбой прислать в избу-читальню книги – и получили небольшую посылку из Москвы[9].

Настоящую войну комсомольцы повели против религии. Они организовали струнно-духовой оркестр и на религиозных праздниках играли на порогах церковно-приходской школы. Оркестр заглушал колокольный звон. Старушки крестились и выражали недовольство. А молодежь останавливалась и слушала артистов. И вот, в 1924 году сгорела церковь[7]. Говорили, что по неосторожности сторожа. Возможно, что это была спланированная акция против религии на селе, и церковь подожгли специально. Церковь была застрахована, церковный совет должен был получить 16000 рублей из казны. Однако, комсомольцы, под руководством партячейки решили, что деньги эти им нужнее. Собрали сельское собрание. Пригласили лектора из района. Он должен был выступить на антирелигиозную тему. Тот сделал упор, что церковm обманывает народ, а сейчас надо думать о школах и культурных учреждениях. Его поддержали коммунисты и комсомольцы. Отец Дмитрий, служитель сгоревшей церкви, говорил спокойно о надобности восстановить храм, но чувствовал свое бесcилие. Немногие его поддержали, в основном кого считали кулаками и середняками. В результате деньги были получены председателем сельского совета на общественные нужды[6].

Комсомольцы вводили в обиход новые обычаи. В Новом Курлаке сыграли две комсомольские свадьбы. В 1925 году «комсомольским» браком сочетались Кретинин Василий и Волкова Мария. В клубе провели торжественный митинг, после которого были танцы. Пелись песни величальные и заздравные. Такие свадьбы еще назывались «красными»[7].

Интересно вспоминали очевидцы о «похоронах сохи», которые были устроены комсомольцами. Это случилось после того, как в село первый раз пригнали трактор. Комсомольцы говорили, что при советской власти все скоро будут делать машины, трактора, а соха уже изжила себя и никому не нужна. Провели обряд ее захоронения, закопали прилюдно в яму. Но через несколько дней пришлось откапывать, так как техники не хватало, а соха была надежным помощником[6]

В начале 30-х годов появилось кино. Киномеханик из Анны в серой, непривычной тогда кепке, крутил аппарат. Люди ахали, не веря глазам, удивленно смотрели на экран, приспособленный на стене бывшего общественного склада в Старом Курлаке. Народу приходило много. Кто на чем устраивался сидеть, многие стояли. Ребятня почти под экраном. Задрав голову, пытались понять, что там происходит. Какой-нибудь мужчина или парень крутил динамо, за что смотрел кино бесплатно. Стоило удовольствие копейки, а то и натурой 1-2 яйца. Киномеханик читал титры. Кино было немое, а народ в большинстве неграмотный[11].

Для ликвидации неграмотности появлялись ликбезы. Вечерами, после работы, собирались в избе-читальне или у соседей, при коптилке запоминали буквы, цифры, учились читать. Мужики с бородами, женщины с младенцами на руках, хором произносили названия букв, учились сложению, вычитанию. Искренне радовались успехам. «Учителя» сами-то после 2-3 классов, стеснялись и путались, но дело шло.

В то же время появилось и радио. В сельсовете стояли огромные ящики – гальванические батареи. Темно-коричневый приемник с блестящими лампами представлялся чудом. Из рупора, напоминающего граммофонную трубу, слышался почти непрерывный хрип – помехи, через который изредка пробивались музыка и речи. Мужики, размахивая руками, говорили, что такого быть не может, чтобы в Москве говорили, а у нас слышно было[11].

Появился первый фотограф в селе Старый Курлак. Это Ваня Горбатенький, его фамилию никто не помнил. Горб у него был с детства. Прибылей особо от фотографий не имел, что получал, то и тратил на материал. Но у односельчан осталось много его снимков в семейных альбомах.

Воссоздать то, что происходило со школами в Новом Курлаке в начале советской власти, мне тоже помогли материалы архива краеведческого кружка. Основными источниками послужили письма двух учителей, работавших тогда в селе. Это Семён Дмитриевич Шапкин и Галина Семёновна Басманова.

Семён Дмитриевич в одном из писем сообщал, что во время гражданской войны школы почти не работали. Например, в 1920 году в четвёртом, выпускном классе училось всего 14 детей. В то время как в селе проживало более трёх тысяч человек[9].

В октябре 1926 года в Новом Курлаке появилась ШКМ – школа крестьянской молодёжи. В здании земской школы продолжала работать «Гудовская начальная школа». Организацию ШКМ поручили Сергею Михайловичу Шмарину, агротехнику по образованию. Так как школа имела специфический (крестьянский) уклон, то главной её задачей было обучить детей деревенскому труду.

Очень много о ШКМ я узнала из статьи в районной газете «Ленинец» (теперь «Аннинские вести») под названием «Школа начинается с учителя». Её автор – Пётр Константинович Борзунов, учитель-ветеран, долгое время преподававший в Новом Курлаке биологию[8].

По его словам: ШКМ была семилетней школой и официально называлась Новокурлакской трудовой школой крестьянской молодёжи № 29 имени А. В. Луначарского. Потом ей присвоили имя Варейкиса. Такая школа была одна из немногих в округе: здесь учились дети из 15 соседних сёл. Первые ученики находились, правда, уже не в детском возрасте: а пятый класс они поступали в 14-15 лет[8].

При школе учредили солидное подсобное хозяйство, где трудились сами ученики: 50 га земли, 6 лошадей, 4 дойные коровы. Выращивались пшеница, подсолнечник, овощи. Урожай хранился в уцелевших помещичьих амбарах и подвалах. Учеников из дальних сёл размещали в избах раскулаченных жителей села[8].

В 1934 году Новокурлакской ШКМ присвоили почётное звание образцовой. И действительно, свидетельство о награждении цело, оно красуется сейчас на стенде по истории школы. Подписал документ министр просвещения Бубнов.

Коммунисты и комсомольцы привлекали и младших ребят к деятельности. При райкоме весной 1929 года решено было создать отряд пионеров[6]. Вожатой первого пионерского отряда была назначена Басманова Галя. Сначала в отряде насчитывалось 7 человек. Пионеры изучали «Законы и обычаи юных пионеров». Помогали бедным и пожилым крестьянам в прополке огородов, уборке по дому. Участвовали в концертах и театральных постановках. Помогали в поле.

Первый пионерский лагерь в районе был открыт на территории Нового Курлака при средней школе в 1936 году. Школа располагалась в бывшей господской усадьбе, окруженной прекрасным парком и рекой. Были созданы все условия для отдыха детей[5].

Коллективизация и раскулачивание

Еще до революции в Курлаке возникли ТОЗы, то есть товарищества по совместной обработке земли. Крестьяне объединялись в группы, вместе было легче решать земледельческие задачи. Общими силами покупали инвентарь. Крестьяне жадные до работы, богатели. В 1914 году возникло кредитное товарищество. С 1924 по 1928 год в Курлаках насчитывалось шесть таких товариществ. По существу это был семейный подряд, обычно объединялись родственники, но земля была частная[6].

В 1920 году на территории барской усадьбы было создано отделение совхоза Бобровского «Маслотреста». Это был небольшой свиноводческий совхоз, который занимал оставшиеся постройки при бывшем имении. В Воронежском архиве хранится документ, в котором говорится, что «земля для Новокурлакского совхоза отведена в количестве 150 десятин…»[7]. Управляющим совхоза был Василий Федорович Сожигаев.

С 1929 года крестьяне все больше стали слышать о колхозах. Осенью в Новый Курлак прибыл рабочий – москвич Василий Бирюков[7]. На сельском сходе он рассказывал о колхозе и агитировал крестьян вступить в него. Много было противников. Но нашлись и те, кто поддержал призыв. Коммунисты создали группы по агитации, ходили в каждый двор. Началось повальный загон в колхоз. Накануне сева в 1930 году был проведен торжественный сбор колхозников. В апреле 1930 года в районной газете «Коллективный труд» была опубликована заметка о том, что колхоз имени товарища Варейкиса готов к посевной[5].

Но были и такие семьи, которые колебались или отказывались вступать в колхоз. Они объявлялись кулаками и подвергались раскулачиванию. Вот некоторые примеры из нашего семейного архива.

Первый трактор Фортзон в селе купили наши родственники (по линии мамы) Коновалов Иван Иванович с сыном Николаем. Николая где-то подучили, и он своим ходом из Анны погнал трактор в Курлак. Что тут творилось, не описать! Заслышали его, наверное, на аннинской горе. С нетерпением ждали, пока появится на улице Чепуриновка. И вот он гудит, дымит, едет. Окружили мужики, заглядывают со всех сторон и удивляются: как же он сам без лошади едет? Ребятишки бегут следом и кричат: «Ура!». Николай был добрым человеком, надеялись, что прокатит на тракторе. Кто-то завидовал, кто-то радовался новому приобретению. Правда, потом за этот трактор Николая раскулачили и сослали на север. Там он прожил долго, оттуда ушёл на фронт, и только после войны вернулся домой. Но в памяти людей Николай Иванович остался, как первый тракторист Курлака[11].

С детства меня привлекала в семейном альбоме одна фотография. На любительском снимке сидит старик. Когда я спросила у родителей кто это, мне ответили, что это мой прадед Гальцов Александр Дмитриевич (по линии моего папы). Он умер, когда мне было всего два года.

Александр Дмитриевич Гальцов родился в 1904 году в селе Старый Курлак в семье середняка. У его отца была мельница, из которой потом построили дом, где сейчас живёт моя бабушка. В семье, кроме Александра были две дочери: Александра и Анна. Он их звал Лёкса и Анютка. Семья была крепкая, дружная. Всё пришлось пережить: и революции, и войны, коллективизацию (когда мельницу пришлось сломать), и тяжёлую крестьянскую долю.

Вырос Александр, отделился от отца с матерью, женился. Вышли замуж и сёстры.

Стал работать в колхозе. Родились дети. Три сына: Николай, Тихон и Александр (мой дед), и дочь Анна. Трудолюбивая была семья, среднего достатка.

В конце тридцатых годов семья Анны, сестры прадеда, попала под раскулачивание. Почему? Уже никто точно не расскажет. Говорят, что земля у них оставалась в личном пользовании. А это было запрещено. Всю семью постановили выслать в Сибирь. Тогда это было неудивительно. А у них пятеро детей, самому младшему, Ванечке, годик. Голосьба, сборы на скорую руку. Знали, что могут больше никогда не увидеться. Жалко было детей. Что с ними станет в Сибири? Ведь могут не выдержать сурового климата, тяжёлой жизни. Но нельзя их было оставить в деревне с родственниками, запрещено.

Прадед с женой поехали провожать сестру с семейством в район на железнодорожную станцию. Он на руках нёс Ваню и был очень суров на вид.

И вот вагон, посадка. Последние слёзы, прощание. Охранники контролируют ситуацию. Сестра стоит в тамбуре, держит на руках ребёнка. Прадед подходит к охраннику, что-то говорит ему, тот отворачивается на несколько секунд. Этого достаточно, чтобы прадедушка выхватил Ваню у сестры и спрятал в подоле жены. Поезд тронулся, и только несколько человек знали, что произошло. Мой прадед спас ребёнку жизнь. Шестнадцать лет Иван воспитывался в семье своего дяди. Рос вместе с его детьми, никогда не чувствовал себя чужаком. И только в семнадцать лет он увидел своих настоящих родителей. Им разрешили вернуться на родину. Но вернулись не все, трое детей навсегда остались в Сибири[10].

Репрессии

В своем исследовании хочется проследить жизнь земляка, священника Александра Андреевича Потапова. Больше сведений удалось узнать о нём в период 30-х годов ХХ века. Старожилы вспоминают отца Ивана, отца Василия, которые служили в старокурлакской церкви. Но судьба отца Александра не оставила равнодушными никого, кто его помнит. Это меня и заинтересовало. Захотелось узнать больше об этом человеке. Конечно, прошло много лет.

Многое можно узнать из документов, которые хранятся в нашем школьном музее. Судьбой священника Потапова уже интересовались краеведы. Есть сведения из архива города Воронежа, где они побывали со своими руководителями. Много книг, энциклопедий и художественной литературы пришлось прочитать и просмотреть. Хотелось во всём разобраться и всё понять. Удалось это или нет, трудно сказать.

Без сельских церквей нельзя представить Россию прошлых лет. Золотые купола, таинственный перезвон колоколов. Здесь была сосредоточена духовная жизнь деревни. Поселение только тогда получало статус села, когда в нём отстраивали Божий храм.

Из записи воспоминаний старожилов села Старый Курлак Е.А.Галиной (1912 г.р.) и П.Л.Козловой (1912 г.р.) я узнала, что наша церковь была деревянная и очень красивая. Имелись купола, но точное количество узнать не удалось. Была колокольня с большим колоколом. Рядом с церковью находилась часовня. В ней жили священнослужители[6].

Ещё некоторые факты удалось узнать от И.Я.Коновалова (1919 г.р.), который хорошо помнит события тех лет. Он рассказал, что вокруг церкви была металлическая кованая ограда. За ней захоронения, наверное, священников, там стояли мраморные памятники. По воскресеньям и праздникам в церкви проходила служба. Народу собиралось много. Любой человек со своими горестями и радостями находил там понимание[11].

Жаль, что всё это теперь разрушили. Я приходила на тот пустырь, заросший высокой травой, и всё думала: что же произошло? Почему церковь разрушили? Сейчас наше село в запущенном состоянии. Стены от ферм, закрыта школа. Может, если бы была церковь всё сложилось бы по- другому? Она была бы лучом добра в деревне, источником духовности и нравственности. А недавно на месте церкви поставили Поклонный Крест. Это дань тем временам.

Хочется подробнее рассказать о судьбе священника, который служил в нашей церкви до 1937 года. Это времена сталинских репрессий. В архиве школьного музея нам попалась в руки папка с надписью: «Дело № П - 19389». В ней были материалы архивно – следственного дела № П – 19389 из центра документации новейшей истории Воронежской области. Разными жизненными дорогами двигались обвиняемые по делу № П – 19 389 к 1937 году. Некоторые пересекались, другие друг друга никогда не видели. А сошлись в одной точке. Все пятеро были объединены в контрреволюционную организацию, стали «врагами народа». Это священники: Станков К.И., Потапов А.А., Юменский А.А., зажиточные крестьяне: Корчагин М.И., Сысовский К.И. Все пять человек, совершенно разных, оказались по этому делу в одной связке[8]. Один из них был моим односельчанином. Это священник Потапов Александр Андреевич. Из архивных данных можно узнать, что он родился 29 августа 1881 года в селе Крылове. Александр Андреевич был сыном псаломщика. Это открыло ему дорогу в духовную семинарию, которую он окончил в 1903 году. После был священником в Никольской волости Землянского уезда Воронежской губернии. Косвенно из материалов дела можно узнать, что до приезда в село Старый Курлак А.А. Потапов служил священником в Никольской волости. Архивная справка от 10 сентября 1960 года гласит: «В документальных материалах архивного фонда Воронежского губернского отдела управления за 1922 год в списке лиц, лишённых избирательных прав по Никольской волости Землянского уезда Воронежской губернии, значится Потапов Александр (отчество не указано), 40 лет, до революции и после революции священник, лишён избирательных прав как священник»[8].

Из анкеты, помещённой в деле, следует, что у Потапова А.А. в 1937 году была семья: жена Олимпиада Павловна, 49 лет, и десятилетняя дочь Антонина.

Почему он оказался в селе Старый Курлак неизвестно. Но прожил он здесь не более пяти лет. Александр Андреевич старался честно выполнять свои обязанности. Богатством никогда не обладал. Три раза обзаводился хозяйством, но советская власть всё конфисковала. Ведь после революции 1917 года начались гонения на церковь и священников. Наступили тяжёлые времена. Но священнослужители верили и молились за великое будущее России. Отец Александр знал, что любить свою родную землю – это значит помнить её прошлое, жить её настоящим, болеть и молиться о её будущем. Любовь и вера придают человеку силу духа в тяжёлых испытаниях. И эти испытания скоро наступили.

В августе 1937 года Потапова арестовали. Кроме него ещё забрали священников из близ лежащих сёл: Бродового и Нового Курлака. Почему? За что? В то время разоблачали врагов советской власти. И этих врагов нашли в священниках. Ведь три человека (К. И. Станков, А.А. Юменский, А. А. Потапов) - это уже организация. Этих людей обвинили в агитации односельчан против вступления в колхоз. Священники были хорошо знакомы друг с другом, нередко имели общие дела по роду своей службы. Всё это было использовано против них. Еще священникам ставили в вину то, что они устраивали молебны, крестные ходы по селу с иконами без ведома сельского совета. Между отцом Александром и новой властью было ещё одно противоречие. Половина церкви (вход с другой стороны) была передана в распоряжение колхоза для хранения хлеба. Там каждый день сортировали зерно, в том числе и в дни религиозных праздников. Священник говорил, что это мешает церковной службе. Он просил, чтобы в праздники такие работы не велись. Перегородка была тонкая и трескотня сортировки слышна. Но эту просьбу оставили без внимания[8]. Отец Александр говорил, что скоро придёт время, и церковь будет восстановлена. А его обвинили в злоумышлениях против колхозов. Было ясно, что священникам в советском обществе не было места, они - враги, противники.

Сразу после ареста отца Александра допросили. В архиве города Воронежа сохранился протокол допроса. Он был в единственном экземпляре. На Александра Андреевича не подействовали ни угрозы, ни обещания, ни побои. Он отказался оговаривать себя и других. Читаю этот протокол и весь процесс допроса перед глазами.

«Вопрос: Расскажите следствию о вашей антисоветской агитации и участии в контрреволюционной организации.

Ответ: В представленном мне обвинении виновным себя не признаю. Я никогда никакой агитации не проводил, и не в какой организации не участвовал.

Вопрос: Вам зачитываются показания свидетеля, <…>. Вы признаёте это?

Ответ: Отрицаю.

Вопрос: Вам зачитываются показания свидетеля,<…>.Вы и это будите отрицать?

Ответ: Да, отрицаю, я считаю их ложными.

Вопрос: Вы лжёте и говорите не правду. Следствие требует от вас правдивого показания.

Ответ: Я показываю правду, а все показания считают ложными»[2].

Вызывают уважение и восхищение стойкость священника, верность человеческим и христианским законам.

Также есть в этом деле показания свидетелей. Но правдивы ли они? Наверное, это просто люди боялись за свою жизнь и безопасность семьи. Нужно было подтвердить обвинение, чтобы их отпустили. И они это сделали. Свидетели сказали, что благодаря агитации Потапова его соседи вышли из колхоза. Этого было достаточно, чтобы судьба старокурлакского священника была решена. Можно ли осуждать свидетелей? Давайте не будем. Мы не жили в то время и много не знаем. Может, нельзя было поступить иначе. А может ..? Пусть это останется на их совести. Вот некоторые показания.

Свидетель R – 1716 был весьма словоохотливым. Среди прочего он сказал: «Потапов А.А. проводил активную открытую антисоветскую агитацию, направленную на подрыв колхозного строительства, «благодаря» его агитации отдельные граждане вышли из колхоза, а некоторые, находясь под его влиянием, абсолютно отстранились от работы в колхозе»[3].

Свидетель S – был немногословен, но лепту в разоблачение «врага» внёс и он: «Благодаря его агитации по соседски проживающие с ним граждане в 1936 году вышли из колхоза: Орехов Алексей терентьевич, Щетинина Наталья Ксенофонтовна и другие фамилии, которых я не помню, а также гр-н Кривопусков Фёдор Фёдорович попал под его влияние и абсолютно бросил работать в колхозе»[4].

Двух свидетельских показаний было вполне достаточно для подведения итоговой черты под судьбой Потапова. Однако затем нашли ещё двух «очевидцев» преступных деяний старокурлакского священника.

А – 522: «В начале января месяца с.г. я проводил перепись населения, ко мне обратилось несколько колхозников, фамилий которых я не помню, чтобы их не записывали в переписном листе колхозниками, а писали единоличниками, так как со слов колхозниц, им сказал поп Потапов, как только переменится советская власть, тот кто запишется в переписном листе колхозницей, то их тогда будут вешать»[3].

К – 112: «Старокурлакский священник Потапов уговаривал меня не слушать учителей (свидетелю К – 112 в 1937 году было 13 лет). Он говорил, что советская власть переменится, и тебя, как и других задушат»[4].

Приговор по делу № П – 19389 УНКВД по Воронежской области в отношении К.И.Станкова, А.А.Потапова, А.А.Юменского и их сообщников М.И.Корчагина и Н.И.Сысовского – расстрел – был приведён в исполнение 2 октября 1937 года[8].

Что чувствовал священнослужитель в те дни, когда терпел мучения в тюрьме города Воронежа? Я думаю, что он верил и надеялся на справедливое решение. Ведь, если нет веры, то жизнь становится бесцветной и призрачной. Отец Александр жил на своей земле трудился и молился на ней. Умение дорожить Отечеством, болеть за него душой, желание служить ему на совесть – это те душевные качества, без которых человек не имеет права считать себя личностью. А я уверена, что отец Александр был личностью.

В 1960 году реабилитационный процесс принял массовый характер. А для троих священников был подписан «Протест (в порядке надзора)» Теперь в их действиях не усматривали состава преступления. Но на этом документе стоит гриф секретности. Значит, родственников об их реабилитации не известили[8].

В 1994 году все документы по делу священников рассекретили. О многих участниках этого «дела» приходили запросы от родственников. А вот о А.А.Потапове никто никогда не справлялся. Что же случилось с его семьёй? Тогда было суровое время, и неудивительно, семью репрессированного тоже могли подвергнуть гонениям.

Заключение

Вот и получились очерки по революционной истории наших сел. Немного грустно. Но это наша история. Знать мы ее обязаны, забывать не должны, не имеем права. Отгремели бурные события тех лет, очевидцев уже давно нет. Нужно только помнить о людях, которые оставили о себе славу и память: добрую и недобрую. Однозначной оценки революции 1917 года нет, и я думаю, быть не может. Есть положительные результаты. Из исследования видно, что был дан толчок для развития деревень, в частности появилось в селе радио, кино и другие модные введения. Но есть и отрицательные стороны. Это повальный загон в колхозы, уничтожение крепких единоличных хозяйств. Правда, за 70 лет, некоторые колхозы дали положительный результат. Сейчас мои односельчане отзываются о колхозе неплохо. В 90-е годы развалился наш колхоз имени Димитрова, но лучше не стало. Пришел на смену инвестор. Рабочих мест мало, основной упор на растеневодство. Социальная сфера не нужна. Люди уезжают из села в поисках лучшей жизни. Кто-то находит ее, но многие возвращаются назад. Живут своим огородом, хозяйством. У некоторых неплохо получается, в революционное время их причислили бы к середнякам и кулакам.

Также и с молодежными организациями. Все было политизировано, обязательно. С самых юных лет все люди на виду: октябрята, пионеры, комсомольцы, затем вступление в партию (у многих так и шло по жизни). И сначала это работало. А дали чуть свободу – и все развалилось. Задумка вроде хорошая была. Бабушка моя с воодушевление отзывается о комсомольской юности. А, может быть, просто о своей молодости? Вторая бабушка вынуждена была бросить школу после 6 класса, не попала ни в пионеры, ни в комсомол. Не жалеет об этом, тоже с радостью вспоминает свою юность и без этих организаций. А вот мои родители уже не выражают бурных эмоций по поводу комсомола. Говорят, что все уже было не от сердца, а от обязательств. Все это не радовало, а тяготило. Когда я училась в школе, несколько раз пытались создавать детскую организацию, но более двух лет ничего не продержалось.

Обезличивание, страх за себя, за своих близких тоже последствия революционных и послереволюционных лет. А также раскулачивание и репрессии. Я рассказала в работе две истории моей семьи. Удивительно, что и по линии мамы и по линии папы все произошло по одному сценарию. Нужно, чтобы такое больше не повторилось.

Радует, что понемногу мы возвращаемся к своим истокам. В апреле 2017 года в селе Старый Курлак, на месте церкви, установили Поклонный крест. Это событие очень важно для старшего поколения, которое еще помнит старую церковь, и для ребятишек сегодняшних, у которых эту память хотели отнять. Но за время советской власти хорошо «отучили» людей от церкви. От веры, может быть, и нет, а вот от церкви точно. Это видно даже сегодня на поколении моих бабушек и родителей. В душе вера есть, да и была, думаю, всегда. Но страх пред социалистическим строем был сильнее. Мою двоюродную бабушку сняли с работы (она была учителем) за то, что покрестила в церкви дочь. И с высшим образованием она всю жизнь проработала на вахте. У меня бабушка тоже учитель. Мою маму она крестила на дому у какой-то богомольной старушки. И только в 15 лет мама первый раз вошла в церковь где батюшка совершил настоящее крщение. Даже сегодня, когда к Поклонному кресту приезжает священник по праздникам совершать службу, мало собирается людей. А в соседнем селе вообще никто не приходит.

Рассуждать можно на тему революции долго. И будет много мнений, взглядов. Кто-то найдет положительные результаты, кто-то только отрицательные. Мне кажется, сколько не пройдет лет (вот уже и сто минуло), эта тема останется актуальной на все времена. Говорить можно много, а вот на уроках той революции надо учитья и до сегодняшнего дня.

Использованная литература:

Анна: за веком – век. Воронеж: Центрально-Чернозёмное кн. изд-во,1998.
Копии материалов архивно – следственного дела № П – 19389. Центр документации новейшей истории Воронежской области. Фонд № 9353, опись № 2- Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак
Копии материалов архивно – следственного дела № П –10577. Центр документации новейшей истории Воронежской области. Фонд № 9353, опись № 2 - Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак
Копии материалов архивно – следственного дела № П –20599. Центр документации новейшей истории Воронежской области. Фонд № 9353, опись № 2 - Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак
Мемуары Микляевой М. М. – Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак
Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака». Рукопись.
Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013
Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья»
Переписка С. Д. Шапкина с новокурлакскими краеведами (1964-1971гг.)
Из семейного архива И. Гальцовой, воспоминания Гальцова А.Д.
Семейный архив И. Гальцовой, переписка с И.Я. Коноваловым

[1] Анна: за веком – век. Воронеж: Центрально-Чернозёмное кн. изд-во,1998

[7] Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013, с. 75

[7] Там же, с. 75

[7] Там же, с. 76

[6] Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака». Рукопись, с. 153

[6] Там же, с. 172

[7] Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013, с. 77

[6] Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака». Рукопись, с. 158

[7] Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013, с. 93

[9] Переписка С. Д. Шапкина с новокурлакскими краеведами (1964-1971гг.)

[7] Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013, с. 934

[6] Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака». Рукопись, с. 184

[7] Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013, с. 96

[6] Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака».

Рукопись, с. 173

[11] Семейный архив И. Гальцовой, переписка с И.Я. Коноваловым

[9] Переписка С. Д. Шапкина с новокурлакскими краеведами (1964-1971гг.)

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 184

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 262

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 127

[6] Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака».

Рукопись, с. 204

[5] Мемуары Микляевой М. М. – Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак, с. 47

[6] Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака».

Рукопись, с. 204

[7] Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013, с. 87

[7] Микляева М.М. «История сел Новокурлаксой волости», Воронеж, 2013, с. 88

[5] Мемуары Микляевой М. М. – Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак, с. 47

[11] Семейный архив И. Гальцовой, переписка с Коноваловым И.Я.

[10] Семейный архив И. Гальцовой, воспоминания Гальцова А.Д.

[6] Микляева М. М., Макаров Н. А. «История Нового Курлака».

Рукопись, с. 200

[11] Семейный архив И. Гальцовой, переписка с Коноваловым И.Я.

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 154

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 156

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 157

[2] Копии материалов архивно – следственного дела № П – 19389. Центр документации новейшей истории Воронежской области. Фонд № 9353, опись № 2- Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак

[3] Копии материалов архивно – следственного дела № П –10577. Центр документации новейшей истории Воронежской области. Фонд № 9353, опись № 2 - Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак

[4] Копии материалов архивно – следственного дела № П –20599. Центр документации новейшей истории Воронежской области. Фонд № 9353, опись № 2 - Архив краеведческого кружка школы с. Новый Курлак

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 187

[8] Мы все с одной деревни. Москва: Издательство «Звенья», с. 179