Национальный герой Смутного времени – Михаил Васильевич Скопин-Шуйский

Здесь представлена работа в номинации «Переломные точки русской истории» конкурса «Наследие предков – молодым» 2019-2020 гг. Автор – Сергей Тищенко, курсант 4 курса ВУНЦ ВВС «ВВА». Научный руководитель: кандидат политических наук, доцент, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин ВУНЦ ВВС «ВВА» Надточий Зоя Юрьевна. Подробнее о конкурсе: https://vk.com/vrn_nasledie.  

Русская история насчитывает много трагических событий, одним из которых стала Смута. Именно в этот переломный момент времени стояла на кону сама русская государственность, возможность существовать, делать великие открытия и влиять на события в мире. Страну потрясла ужасающая гражданская война, ужасающая по своей жесткости, по охвату населения, по духовно-нравственному разложению. Казалось бы, что ничто уже не может стать скрепами в раздираемом государстве.

Гражданская война обычно не решает проблемы, а создает новые. В большинстве случаев, это лишь передел власти и собственности, которые покрываются патриотическими лозунгами, а затем вписываются в историю. Почему нам важно осмыслить события именно той гражданской войны, далекой, с небольшим количеством противоположных исторических источников? И речь скорее даже не о разнообразии источниковой базы, а о прямо противоположных оценочных характеристиках в отечественной и зарубежной историографии.

После распада Советского Союза наша историческая идентичность настолько подверглась агрессии, что ее отголоски мы слышим до сих пор. В СССР советским людям объясняли, что до них жили неправильно, в постсоветское время говорили о тупиковости семидесятилетнего развития. К сожалению, человеческие оценки лишены объективного восприятия, а история становится заложником политической конъюнктуры.

Смутное время отстоит далеко от нас, мы не сочувствуем той или иной стороне, мы можем начать делать выводы.

К тому же понимание современной политики невозможно без осмысления первопричины взаимной неприязни. Так, сегодня Польша пытается провести ревизию итогов Второй Мировой войны, предъявляя все больше претензий к России, но истоки противостояния находятся в периоде Смуты. История не знает сослагательного наклонения, а политики успешно используют этот прием манипуляции, выискивая врага нереализованных исторических амбиций.

Выбор тематики исторического анализа чрезвычайно актуален не только по политическим мотивам. Интересен в первую очередь сам механизм создания национального героя в народной памяти. Михаил Васильевич Скопин-Шуйский – личность в истории неоднозначная, требующая взвешенного осмысления и отсутствия идеологической спекуляции.

Выдающийся воевода жил в переломную эпоху – Смутное время (1598-1613) и стал жертвой очередной борьбы за русский трон.

Смута явилась следствием комплекса внешне- и внутриполитических причин [9].

Среди внешнеполитических причин Смутного времени необходимо назвать:

- в Ливонской войне наша страна не смогла отвоевать западные области, что позволило полякам начать поход на Русь и считать Россию своим завоеванием;

- иностранная интервенция поляков, а затем шведов подорвала основы российской государственности и самоидентификации народа;

- распространение в нашей стране самозванства как явления, причем впервые в истории России.

К внутриполитическим причинам Смуты относят:

- кризис престолонаследия вследствие пресечения династии Рюриковичей;

- голод и серия неурожаев из-за изменения климата привели к экономическому кризису и обнищанию населения;

- за экономическим наступил социальный кризис, которому способствовала безграмотность основной массы населения, и бегство народа из деревень в города;

- социальный порядок рухнул, что стало причиной стремления бояр к завоеванию власти и возрождению стабильности [10].

Гражданскую войну начала XVII в. на Руси называют устойчивым термином «Смута», потому что именно он при всем богатстве русского языка отражает масштаб трагедии, творившейся в погибающей стране. Люди выживали в условиях голода, разрухи, безвластия и беззакония. Армию было невозможно отличить от банды, а банду от армии.

Искусный русский воевода Михаил Васильевич Скопин-Шуйский стал одним из тех, кто не допустил безвозвратной потери государственности. Сам он был князем, род которого вел происхождение от младшего брата Александра Невского – великого князя владимирского Андрея Ярославича (1248-1252). Шуйские пошли от князя суздальского и нижегородского Василия Кирдяпы, а его потомок Иван Васильевич Скопа стал родоначальником Скопиных-Шуйских [7, с. 13]. Скопа – хищный ястреб, который хорошо изучает цель, прежде чем атаковать, чтобы противник понес огромный урон и не мог сопротивляться. Именно таким военачальником был Михаил Скопин-Шуйский.

Кстати, талантливый воевода был потомственным профессионалом. Его дед, Федор Иванович, долгое время защищал юные рубежи государства от татарских набегов. Его отец, Василий Федорович, воевал в Ливонии, руководил обороной Пскова от армии Стефана Батория. Стоит отметить, что Скопины-Шуйские не участвовали в придворных интригах, потому что всецело отдавались военной службе.

В биографии Михаила Васильевича Скопина-Шуйского довольно немного информации о его детстве. Известно, что родился он в 1586 г., а в 1595 г. умер его отец, поэтому воспитанием мальчика занималась его мать – княгиня Елена Петровна Татева. По сложившейся традиции будущий воевода был записан в «царские жильцы», которые должны были жить в Москве, осуществлять военную подготовку и выполнять поручения при дворе. Согласно документам, Михаил у Бориса Годунова был стольником, но не потерял свое положение и в царствование Лжедмитрия I. Более того, именно Михаил Скопин-Шуйский доставил из Углича Марию Федоровну Нагую, чтобы она признала в государе своего сына [1, с. 28]. Можно предположить, что такую ответственную миссию могли доверить только человеку безоговорочно преданному своему делу.

В Великом Новгороде в 1862 г. в честь юбилея призвания варягов был установлен памятнике «Тысячелетие России». Фигура Скопина-Шуйского присутствует на этом монументе в нижнем ярусе в разделе «Военные люди и герои». Несомненно, велика в этом заслуга не столько самого воеводы, сколько его «воспевателя», историка Николая Михайловича Карамзина. Ни много ни мало Карамзин назвал Скопина-Шуйского «Гением Отечества» [4, с. 332]. В «Истории государства Российского» Николай Михайлович не скупится на оценки: «Князь Михаил служил Царю и Царству по закону и совести, без всяких намерений властолюбия, в невинной, смиренной душе едва ли пленяясь и славою: не так мыслили за него другие, уже с бедственным навыком к переменам, низвержениям и беззакониям. Многим казалось, что если Бог восстановит Россию, то она в награду за свои великодушные усилия должна иметь Царя лучшего, не Василия, который предал Государство разбойникам, сравнял Москву с Тушиным и едва, на главе слабой, удерживает венец, срываемый с него буйною чернию; а мысль о новом Царе была мыслию о Князе Михаиле - и человек, сильный духом, дерзнул всенародно изъявить оную» [4, с. 332]. Давно известно, что все историки страдают определенной степенью субъективизма, которая выплескивает их симпатию к исследуемому историческому персонажу на страницы их научных трудов.

Справедливости ради необходимо отметить, что существуют и альтернативные точки зрения на деятельность молодого воеводы. И даже не станем упоминать советское время, когда в ранг героев было не принято возводить представителей правящего класса, угнетающего простой народ. Например, историк Богданов А.П. пишет, что подлинная роль Скопина-Шуйского в событиях Смутного времени потерялась в восторженных отзывах пропаганды Карамзина. Конечно, исследователь говорит о воеводе как «о самом славном, о самом романтическом герое-победителе, нетленном образце служения «престолу и Отечеству», но отмечает невыразительность биографических описаний начального этапа полководческой карьеры и ухода от клише гражданской войны [3, с. 46].

Кстати, нет ни одного сухого биографического очерка жизни воеводы, везде эмоции и страсти, отражающие разноплановый характер событий этого непростого исторического периода. Так, Николай Иванович Костомаров дает такую характеристику полководцу: «Личность эта быстро промелькнула в нашей истории, но с блеском и славою, оставила по себе поэтические, печальные воспоминания. Характер этого человека, к большому сожалению, по скудости источников остается недостаточно ясным; несомненно только то, что это был человек необыкновенных способностей» [5, с. 427]. Тогда же как Сергей Михайлович Соловьев пишет о Скопине-Шуйском, что «в один год приобрел он себе славу, которую другие полководцы снискивали подвигами жизни многолетней, и что еще важнее, приобрел любовь всех добрых граждан, всех земских людей, желавших земле успокоения от смут, от буйства бездомников, казаков, и все это Скопин приобрел, не ознаменовав себя ни одним блистательным подвигом, ни одною из тех побед, что так поражают воображение народа, так долго остаются в памяти» [8, с. 542]. Попытаемся в своей оценке оттолкнуться от сухих фактов.

Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский вопреки расхожим представлениям, официальной государственной версии и устному народному творчеству сражался не с интервентами, а с политическими противниками нового режима. Известно, что его войско состояло не только из беззаветных отечественных патриотов, но и иностранцев, в частности шведских наемников. Талантливый полководец оказался в жерле гражданской войны, так и не успев сделать ни одного выстрела по внешнему неприятелю. Жизнь и деятельность Скопина-Шуйского – пример формирования национального героя в политических целях, а его смерть – необходимая сакральная жертва борьбы за власть.

Итак, в 1604 г. Михаил Скопин-Шуйский – стольник Бориса Годунова. С воцарением Лжедмитрия I в 1605 г. Михаил Васильевич получил чин боярина и звание великого мечника при государевом дворе. Согласно источникам, молодой князь отлично справлялся со своими обязанностями, был молчалив и входил в круг доверенных лиц нового государя [3, с. 54]. Однако засилье иностранцев вскоре вызвало недовольство как дворян, так и простых людей. Первые стали осознавать перспективы дальнейшего передела собственности и власти, ну а вторые – увидели покушение на православную веру.

В дни свадебных торжеств в честь брака Лжедмитрия I и Марины Мнишек был совершен переворот во главе с Василием Шуйским [1]. Это был не просто заговор, а умелое манипулирование будущим Российского государства и материальными интересами его участников. Во время убийства Лжедмитрия I рядом не оказалось его царского меча, что сделало расправу неизбежной, а карьера Михаила Скопина-Шуйского резко пошла вверх. Василий Шуйский объявил себя защитником веры и державы, на долгие годы вперед заложив фундамент полномасштабной гражданской войны и внешнеполитической напряженности.

Вот здесь-то и начинаются самые противоречивые фрагменты биографии Скопина-Шуйского. В сентябре 1606 г. ради защиты престола воевода начал войну против собственного народа. Противостояние народной армии Ивана Исаевича Болотникова и войска Михаила Васильевича Скопина-Шуйского продолжалось с переменным успехом несколько месяцев. За это время молодой полководец успел потерпеть поражение, допустить и снять осаду столицы, развить наступление и одержать победу. Армия Скопина-Шуйского в 5-7 раз превосходила численность повстанцев и воевала с собственным народом как с внешним врагом [8, с. 548]. Последствия своих побед Михаил Васильевич мог наблюдать лично, возвращаясь в столицу, так как зверства дворян превосходили все ожидания перед народным бунтом, знать вырезала целые деревни за неповиновение.

Однако параллельно гражданская война стала соединяться с иностранной интервенцией, поводом к которой стала народная молва о чудесном спасении царевича Дмитрия от убийства. Людям было тяжело выживать в звериных условиях войны всех против всех, спасение связывали с восстановлением традиционной власти. Уже в 1607 г. Лжедмитрий II, заручившись поддержкой иностранцев, стал укреплять свою власть и расширять сферы влияния. Скопину-Шуйскому не удалось насладиться прелестями рутинной семейной жизни с Александрой Головиной, потому что он спешно был призван возглавить войско для отпора новому самозванцу.

Именно на период борьбы с Лжедмитрием II приходится полководческая слава Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Задача воеводы заключалась в отпоре врагу на подступах к Москве, но неверные данные разведки и брожения в умах дворян привели к длительной осаде столице. Для Василия Шуйского сложилась патовая ситуация, когда у него было достаточно сил, чтобы держать оборону Москвы, но не было армии для изгнания самозванца из Тушино. Действия сторонников Лжедмитрия II привели к ситуации, когда под властью царя фактически оставалась лишь столица, а в остальных городах орудовали банды самозванца, подпитываемые щедрыми обещаниями.

В сложившейся ситуации Михаил Скопин-Шуйский отправился в Новгород искать военной поддержки. Его миссия, полная трудностей и невзгод, увенчалась успехом. В 1609 г. воевода смог собрать, хорошо вооружить и организовать пятитысячную армию [3, с. 60]. Ее состав был уже поистине народным. Люди устали от разрухи, грабежей, беззакония. Постепенно Новгород стал центром сопротивления иностранному засилью. По сути молодой князь стал символом отпора врагу, терзающему землю русскую, объединяя вокруг себя разрозненные отряды со всех уголков страны. Постепенно гражданская война стала перетекать в борьбу с иноземными захватчиками, пришедшими на русскую землю со злым умыслом истребить православную веру, что способствовало единению народа и армии.

Однако сил у формирующейся армии хватало лишь на оборону Новгорода, и тогда по указанию Василия Шуйского полководец обращается за помощью к шведским наемникам. 28 февраля 1609 г. был заключен русско-шведский договор, согласно которому за пятнадцатитысячную армию Россия отдает Швеции Корелу с уездом и сто тысяч рублей ежемесячно [10, с. 177]. В страну прибыл корпус наемников под командованием Якова Делагарди, и лишь благодаря смекалке и стараниям Скопина-Шуйского шведов удалось заставить спасать русскую государственность.

Михаил Васильевич Скопин-Шуйский мечтал о профессиональной армии, способной противостоять любому врагу, главным отличием которой должен был стать общий дух патриотизма, а не желание урвать очередной куш. С подготовкой войска ему помогал опыт наемников, молодой князь был чрезвычайно жаден до тайн познания заморских военных наук. Воевода обучал людей, требовал хорошего вооружения и исправной выплаты жалованья.

Уже летом 1609 г., познав победы и поражения, в Торжке Скопин-Шуйский разделил свою армию на три полка – большой, передовой и сторожевой, равномерно распределив в них иностранных наемников под командованием русских воевод [6, с. 28]. Наконец, в спасении Отечества полководец смог опереться на собственные резервы. После переменного успеха в боях за Тверь наемники окончательно перестали быть ударной силой армии Скопина-Шуйского. В боях под Калязином русские полки окончательно доказали свою состоятельность перед иностранными наемниками. Кстати, в честь этой победы в 2009 г. в Калязине талантливому полководцу поставили памятник, на вершине которого красуется скопа как символ России, а у подножия ястреба лежат знамена поверженных поляков [7, с. 16].

Чтобы создать современную армию, Михаил Васильевич взял за образец «нидерландскую тактику», продемонстрированную Яковом Делагарди. Войско молодого князя регулярно упражнялось с оружием и обучалось строевым приемам, а в поле возводились оборонительные укрепления. Причем новаторство Скопина-Шуйского в области военного дела заключалось в умелой компиляции европейских и отечественных традиций. Так, вместо пикинеров создавались «рогатки» – заграждения с острыми кольями. Хотя главной заслугой в переформатировании армии все-таки необходимо считать регулярное финансирование войск за счет городов и монастырей [3;6]. Талантливый полководец обладал недюжинным красноречием не только в бою, но и на бумаге, его авторитетным речам стали неукоснительно внимать.

Победа у Александровской слободы 28 октября 1609 г. окончательно закрепила за Скопиным-Шуйским образ национального героя в народном сознании. Бояре стали поговаривать о перспективе молодого полководца занять царский трон, но князь был человеком увлеченным и пресекал любые высказывания по вопросу государственной власти.

Лжедмитрий II в свете побед русского войска стал терять популярность, бежал в Калугу. Польский король Сигизмунд III под предлогом русско-шведского договора вторгся в Россию и осадил Смоленск, объявив, что хочет спасти братский народ от долгой кровопролитной междоусобной войны за власть. В Тушине власть была окончательно деморализована, под натиском Скопина-Шуйского была снята осада Троице-Сергиева монастыря [4;5;8].

Троице-Сергиева лавра была основана в 1337 г. Сергием Радонежским, который на невысоком холме в лесу построил маленькую церковь во славу Святой Троице. Примером своей жизни и нестяжательства Сергий Радонежский стал одним из самых почитаемых святых на Руси. История монастыря хранит память важных событий для Русского государства. До борьбы с польскими интервентами и спасения Москвы имя обители было связано с Куликовской битвой и тяжелым периодом монголо-татарского ига. Сергий Радонежский заботился о духовном воспитании своих прихожан. Накануне Куликовской битвы (1380 г.) он благословил Дмитрия Донского на битву с армией Мамая. Разгром войска Мамая явился, в том числе, заслугой настоятеля обители. Монастырь стал центром культуры и просвещения, в котором Сергий Радонежский пытался помирить враждовавших между собою князей. Можно утверждать, что Сергий Радонежский явился идейным вдохновителем возрождения российской государственности, а Троице-Сергиев монастырь – оплотом политической жизни страны.

Смутное время – это соседство ратного подвига, самопожертвования и предательства. Примером первого может служить осада Троице-Сергиева монастыря, который стал главным препятствием в завоевании Москвы поляками. Если бы не самоотверженный подвиг защитников обители, стойкость духа, смекалка и героизм, то у русского народа не осталось бы исторической идентичности и примера для защиты своей Родины. Борьба всегда начинается с малого, а затем перерастает в истинно народный порыв сопротивления. Михаил Васильевич Скопин-Шуйский собрал на Новгородской земле войско и возглавил его, а позднее с поддержкой шведских наемников очистил значительную территорию Российского государства от польских интервентов и снял блокаду Москвы. Его полководческий талант способствовал снятию осады Троице-Сергиева монастыря, направив осажденным в помощь прекрасно вооруженный отряд из пятисот воинов. 12 января 1610 г. польское войско во главе с гетманом Сапегой снялось и бежало от стен Троице-Сергиева монастыря только лишь получив известие, что из Александровой слободы, где пребывал Скопин-Шуйский, выдвинулись русские полки для освобождения лавры [3, с. 65].

После осады Дмитрова, в котором укрывались остатки польской армии, окончательно был очищен путь к Москве. 12 марта 1610 г. русская армия под командованием Скопина-Шуйского с триумфом вошла в столицу, закрепив за Михаилом Васильевичем славу спасителя державы и веры православной от иноземных захватчиков. Это был венец полководческой карьеры молодого князя.

Естественно, что его возросшая популярность мешала царствующему Василию Шуйскому. Народные песни и сказания с горечью рассказывают нам о мучительной смерти надежды и спасителя русского народа в результате коварного отравления [2]. Часть исследователей полагают, что это лишь фольклорное творчество, придавшее большую драматургию обычной лихорадке. Результат все же известен, 23 апреля 1610 г. Михаил Васильевич Скопин-Шуйский скончался, а гражданская война и кампания по продаже Отечества вошла в новую стадию.

Очевидно, что в военном деле достижения Скопина-Шуйского имели прорывной характер. Если бы не столь ранняя скоропостижная смерть, возможно бы Михаил Васильевич подарил стране еще не одну военную победу и политически дальновидные решения. Но это лишь домыслы. На его место пришли новые герои, сохранившие русскую государственность и культуру благодаря начинаниям молодого воеводы.

Список использованной литературы

1. Абрамович Г.В. Князья Шуйские и российский трон / Г.В. Абрамович. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. – 192 с.

2. Азбелев С.Н. Поэтизация исторического события в былине / С.Н. Азбелев // Русская литература. – 1982. – № 1. – С. 97–114.

3. Богданов А.П. Михаил Васильевич Скопин-Шуйский / А.П. Богданов // Вопросы истории. – 1996. – №8. – С. 46–66.

4. Карамзин Н.М. История государства Российского / Н.М. Карамзин [Отв. ред. А.Н. Сахаров; Рос. АН]. Т. XII. – М.: Наука, 1989. – 640 с.

5. Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия / Н.И. Костомаров. – М.: Чарли, 1994. – 800 с.

6. Куличкин С.П. Скопин-Шуйский / С.П. Куличкин // Новая книга России: Православный иллюстрированный ежемесячный журнал-обозрение. – 2007. – №7. – С. 25–31.

7. Леонтьев Я.В. Юноша-герой (М.В. Скопин-Шуйский) / Я.В. Леонтьев // Историк – журнал об актуальном прошлом. – 2015. – №11. – С. 12–17.

8. Соловьев С.М. История России с древнейших времен / С.М. Соловьев [Отв. ред. Н.А. Иванов]. Т.8. – М.: Голос, 1994. – 758 с.

9. Плигузов А.И., Тихонюк И.А. Смута в Московском государстве начала XVII столетия в записках современников / А.И. Плигузов, И.А. Тихонюк. – М.: Современник, 1989. – 522 с.

10. Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII в. «Смута» / Р.Г. Скрынников. –М.: Мысль, 1988. – 283 с.