1252 год: переломная точка в истории России?

Здесь представлена работа в номинации «Переломные точки русской истории» конкурса «Наследие предков – молодым» 2021 гг. Автор – Николай Московкин. Научный руководитель: С. Н. Коротун, к.и.н., доцент. Подробнее о конкурсе: https://vk.com/vrn_nasledie. 

События 1252 г. в русской истории находятся в тени драматичных событий 1237-1240 гг., связанных с завоеванием русских земель монголо-татарами. Между тем 1252 г. может являться не только поворотной точкой в истории развития русского государства. В зависимости от оценки событий этого года в корне определяется отношение к ключевой личности русской истории – Александру Ярославовичу Невскому.

Проблема заключается в том, что однозначной трактовки событий этого года в русской истории на данный момент нет. А реконструкции реальной последовательности и сущности произошедшего настолько разнятся, что порождают самые разные оценки и суждения.

Показательным является суждение английского историка Джона Феннела, посвященное событиям 1252 года: «Татарское иго на Руси началось не столько во время нашествия Батыя, сколько с того момента, как Александр [Невский] предал своих братьев»[1]. Историк имеет в виду, что в момент восстания Андрея и Ярослава против Батыя, Александр Невский не выступил на их стороне, и именно это предопределило окончательное закабаление русского государства монгольской державой. Это утверждение позволяло определять 1252 г. как ключевой в борьбе с Батыем, а Александра Невского объявлять едва ли не главным «коллаборационистом Средневековья».

Отечественный исследователь М. М. Сокольский, обращаясь все к той же проблеме лояльности Александра Орде и обвиняя его в установлении татарского ига, сделал следующее резюме: «Александр Невский стал непререкаемым понятием национальной гордости…, стал знаменем того самого народа, чью судьбу он жестоко исковеркал»[2]. В работе М.М. Сокольского, роль Александра в исходе такого противостояния абсолютизируется до такой степени, что даже отказ западноевропейского рыцарства помогать Даниилу Галицкому и Андрею Ярославичу объясняется именно непонятной позицией Александра Невского.

Среди известнейших критиков Александра Невского сегодня выделяется И.Н. Данилевский. В своей работе[3] автор вслед за своими предшественниками, видит наличие исторической развилки 1252 г. Более того, в отличие от Феннела, Данилевский видел в отказе Александра от сопротивления Батыю в 1252 г. не только причину окончательного закабаления Руси, но еще и выбор восточного, «ордынского пути» цивилизационного развития в противовес «западному».

Впрочем, такая позиция имеет и достаточно известных оппонентов. Принципиально иной точки зрения, как на трактовку событий 1252 г., так и на оценку личности Александра Ярославича имеют отечественные исследовали В.В. Долгов и А.А. Горский. Своеобразные реконструкции данных событий в разное время создавали А.Н. Насонов, Л.Н. Гумилев, В.Л. Егоров. Попытаемся учесть все точки зрения при рассмотрении событий неоднозначного 1252 г.

***

Для понимания поля исторической дискуссии попробуем рассмотреть исторические факты, предшествовавшие событиям 1252 г. и составляющие его исторический контекст. Для начала изложим события, одинаково трактуемые большинством историков.

В 1243 г. отец Александра – Ярослав Всеволодович получил от Батыя ярлык на великое княжение, однако в 1245 г. великого князя вызвали в Каракорум. Дело в том, что после ордынского завоевания для Северо-Восточной Руси сложилось двойная система зависимости. С одной стороны, она находилась в подчинении Улуса Джучи – Золотой Орды, с другой в завоевательном походе участвовали чингизиды всей империи, а потому в Каракоруме, столице империи монголов, Русь воспринимали и как часть страны, принадлежащей каану (правителю империи). Отношения Золотой Орды с Каракорумом были непростыми и менялись от союзных до откровенно враждебных. Натянутыми они были и в рассматриваемый период. Поездка в Каракорум стала для Ярослава последним путешествием. По сообщению папского посланника Плано Каприни, в 1246 г. он был отравлен регентшей, матерью каана Гуюка, Туракиной. Последняя тут же послала гонцов и к Александру, требуя, чтоб и он явился в столицу империи для получения ярлыка на великое княжение. Однако Александр никуда не поехал. Оставшись князем Новгорода, он принял участие в похоронах отца, тело которого привезли во Владимир. Здесь же состоялись выборы великого князя. В соответствии с традицией великим князем стал старший в роду – Святослав Всеволодович. Однако всего через год он был свергнут младшим братом Александра, Михаилом Хоробритом. Последний тоже не задержался на престоле и зимой 1247/48 гг. – погиб в Литве[4].

В конце 1247 г. Александр вместе с братом Андреем отправляется к Батыю. Целью визита, очевидно, было получение ярлыков в связи со стремительно изменившейся ситуацией. Хан Золотой Орды, помня судьбу отца братьев, не рискнул принимать самостоятельного решения и рекомендовал им отправиться в Каракорум. Братья пробыли в столице Золотой Орды почти год и стали свидетелями подготовки Батыя к противоборству с Гуюком, собравшимся на неуступчивого правителя Золотой орды войной. Никакой войны, впрочем, не случилось – Гуюк умер, а братья в конце лета отправились в имперскую столицу. Формальной правительницей до выборов нового каана была Огул-Саймиш, вдова Гуюка, однако, как считает крупнейший историк русско-ордынских отношений Антон Анатольевич Горский, в Каракоруме господствовали настроения оппозиционные Батыю[5].

Огул-Саймиш распределила ярлыки следующим образом. Старший брат получил Киев и «всю русскую землю», а младший стал великим князем Владимирским. Все исследователи сходятся в том, что такое распределение для Александра Ярославовича было невыгодным. Киев уже утратил статус центра русских земель, а после монгольского нашествия практически был стерт с лица земли. В вопросе, почему в Орде решили именно таким образом, однозначного ответа нет. Существуют версии, что в Каракоруме действовали в соответствии с русскими традициями, не учитывая политических реалий; и старший из братьев, получил «старший город». Никто из исследователей не отвергает утверждения, что регентша опасалась правителя Золотой орды Батыя, и, считая, что из двух братьев Александр находится с ним в лучших отношениях, решила сделать ставку на младшего Андрея, намеренно ослабляя позиции старшего Александра.

По прибытии на Русь Андрей занял Владимир, а Александр не поехал в Киев, а отправился княжить в Новгород. Вплоть до 1252 г. сохранялась ситуация равновесия. Из значимых событий этого периода летописи выделяют, тот факт, что в 1251 г. Андрей женился на дочери Галицко-Волынского князя.

В 1252 г. между Батыем и братьями Александра, Андреем и Ярославом разгорелась вражда. В данной борьбе участия Александр не принимал. Весной-летом татарские войска нанесли русским князьям поражение. Андрей бежал в Швецию, а великим князем Владимирским стал Александр Невский.

Теперь остановимся на тех фактах и интерпретациях, которые выдвигают сторонники негативной оценки Александра в рассматриваемых событиях. Важно отметить, что и Феннел и Данилевский считают именно действия Александра причиной событий 1252 г. Ссылаясь на В.Н. Татищева, историки утверждают, что в 1252 г. Александр отправился в Сарай жаловаться на брата, якобы тот не платит всей положенной дани: «тамги хану платит не сполна»[6]. В это время братья Александра разворачивают антитатарское освободительное движение. Делается это в союзе с Даниилом Галицким (свадьба Андрея на его дочери служит дополнительным подтверждением данного союза). Александр, в этом контексте, разумеется выступает на стороне Орды, что и предопределяет поражение Андрея. Наиболее ярко итог выражен в уже упомянутой формуле Джона Феннела, который утверждает: татарское иго началось не после нашествия Батыя, а именно в 1252 г., когда «Александр предал своих братьев».

Данилевский даже утверждает, что в 1252 г. имело место нашествие, сопоставимое с Батыевым нашествием 1237/1238 гг. «Батый отправил с новым великим князем монгольский отряд под командованием воеводы Неврюя. Так называемая Неврюева рать надолго запомнилась русским людям. По количеству пролитой крови и жестокости этот набег едва ли уступал Батыеву нашествию».

Что же можно противопоставить такой точке зрения? Прежде всего необходимо рассмотреть подробности взаимоотношений с Ордой. Как уже отмечалось выше в момент получения братьями ярлыков на княжение в Каракоруме правила регентша Огул-Саймиш, она имела плохие отношения с Батыем и назначение Андрея владимирским князем есть результат таких противоречий. Более того, использовать Андрея, а вместе с ним и Владимиро-Суздальскую Русь для противоборства с Батыем стремился и Рим. Отметим, что вошедший в противоборство с Золотой Ордой Даниил Галицкий даже получил корону из рук папы римского. Таким образом, позиции Андрея были крепки до тех пор, пока его как разменную монету в борьбе с Батыем использовали Рим и Каракорум. Но в 1252 г. ситуация резко изменилась, на престол в Монголии взошел друг Батыя – Менгу, он отменяет все назначения Огул-Саймиш. Батый требует прибытия в Орду братьев для перераспределения ярлыков. Именно такая реконструкция событий предложена в работе «Великий князь Александр Невский»[7].

Таким образом, неприязнь Батыя к Андрею объясняется во многом той ролью, которую на него возложили в Монголии и Риме, и на которую он согласился. Надеяться на переназначение он не мог и поднял восстание. Историки отмечают, что отъезд Александра невозможно датировать по летописям до месяца. Остается непонятным, поехал ли он в Орду до конфликта Батыя с Андреем или уже после него. Дж. Феннел и И.Н. Данилевский не даром ссылаются на Татищева, говоря о жалобе Александра Невского на своего брата. Дело в том, что имеющиеся летописи не подтверждают это утверждение. При этом не понятно, опирался ли исследователь XVIII века на какие-то неизвестные нам летописи или просто додумал исходя из принципа «виноват тот кому выгодно», ведь по итогам событий 1252 г. Александр получил ярлык на великое Владимирское княжение. Уже Николай Михайлович Карамзин считал утверждение Татищева вымыслом. И тем не менее Феннел, Данилевский и другие историки, сторонники теории открытого конфликта братьев, активно развивают идею «предательства» Александром своего брата, Андрея. Домыслом такие утверждения считают А.А. Горский и В.В. Долгов. С точки зрения этих исследователей позиции Андрея пошатнулись, прежде всего, из-за изменения расклада сил в самой Монгольской империи, что никак нельзя связать с деятельностью Александра Невского.

Следующий момент, это участие (неучастие) Александра в противостоянии с Батыем. Сторонники создания негативного образа Святого князя старательно приуменьшают возможности Батыя, говоря, что силы Золотой орды были куда меньше, чем во времена нашествия 1238-1240 гг., когда в походе участвовали все Чингизиды. Но, как отмечает историк В.Л. Егоров, именно потому, что в покорении Руси участие принимали все Чингизиды, вплоть до 1262 г. Русь платила дань и Каракоруму[8]. А потому считать, что в случае масштабного противостояния он остался бы в стороне – неправильно. Сильно приуменьшены и возможности самого Батыя. После покорения в 1240 г. Киева чингизиды со своими войсками покинули армию Батыя, и дальнейшее покорение Галицко-Волынских, Польских земель и разгром объединенной венгерской армии Батый совершил самостоятельно. Отметим также, что в 1252 г., когда Андрей вышел из подчинения, Батый оказался в состоянии направить две армии одновременно: армию Неврюя против Андрея и Куремсы против Даниила. И если Андрей сразу потерпел сокрушительное поражение и бежал в Швецию, то Даниил продержался несколько лет и даже окрыленный частными победами подписал соглашение с Римом о церковной унии с католиками, однако, в очередной раз не получив помощи, в итоге вынужден был капитулировать.

Принципиально иным видится А.А. Горскому и масштабы похода Неврюевой рати, в противовес И.Н. Данилевскому он отмечает, что разгром Владимиро-Суздальских земель имел очень локальные масштабы именно благодаря тому, что отправившийся в это время в Орду Александр сумел смягчить позицию Батыя[9].

Отдельно следует остановиться на тезисе Данилевского о возможности некоего цивилизационного выбора Александра Невского. Надо отметить, что даже Джон Феннел, понимая, что основой русской цивилизации была православная церковь, отмечает, что «Русская Православная церковь могла потерять все от противостояния с монголо-татарами и вряд ли что-то могла приобрести от тесных отношений с Западом»[10]. Куда более категоричны представители евразийства. В этом контексте очень важна цитата из написанной еще в 1925 г. работы Вернадского: «Запад (и «западники») никогда не простят России, что она предпочла «дикий Восток» «культурному Западу», а в итоге – сохранила свою самостоятельность, вместо того, чтобы раствориться на периферии католического мира и стать его буфером в столкновении с тем же Востоком. Заслуга Александра Невского заключается в том, что не иначе как Провидением Господним, он сумел распознать оба зла и из двух избрал меньшее. Его выбор во многом способствовал тому, что мы не стали «подобием», а сберегли свою самобытность и высочайшую духовную культуру – Православие...»[11]. Лев Гумилев, не отрицает, что Александр использовал силы Батыя в борьбе с Андреем, но в оценке перспектив союза с Западом он так же категоричен: Запад вовсе не собирался тратить силы на помощь Руси, он ставил перед собой совсем другую задачу «использовать русских ратников в борьбе с монголами, обескровить Русь и покорить ее подобно Прибалтике»[12].

Подводя итог следует отметить, что события 1252 г., как их оценка находят в трудах отечественных и зарубежных историков диаметрально противоположные трактовки.

Выделим ряд таких положений.

1. Причины противостояния Руси и Орды в 1252 г. Поход Неврюя на Русь оценивается и как инициатива Александра Невского, и как событие от него никак не зависящее, результат совокупности факторов развития русских земель и Орды в предыдущее десятилетие, дипломатической ситуации последнего десятилетия.
2. Возможности Батыя в противостоянии с Русью в 1252 г. имеют разную оценку: от откровенно ограниченных (в трудах И.Н. Данилевского и отчасти Дж. Феннела), до значительно превосходящих любые русские возможности.
3. Масштабы события: в оценке И.Н. Данилевского события 1252 г. сопоставимы с нашествием Батыя, в оценке же А.А. Горского они носят куда более локальный характер.
4. Альтернатива событию: по мнению критиков действий Александра Невского, альтернатива развитию исторических событий была. Особенно отчетливо эту мысль высказал Данилевский: «Все-таки выбор был. Существовал другой путь не менее реальный, чем тот, по которому пошла наша Русь. Правда, об иной Руси, не пожелавшей служить ордынским цесарям, мы вспоминать не любим. Но она была. Мы предпочитаем называть ее Литвой….»[13]. Большинство исследователей, и здесь критик Александра Невского Дж. Феннел, евразийцы и советские историки, многие современные исследователи едины: они в такую перспективу не верят.

В большинстве случаев такая двойственность обусловлена фрагментарностью источниковой базы, позволяющей историкам трактовать события в силу своих предпочтений. Однако аргументация критиков Александра Невского в 2, 3 и 4 пунктах видится очень субъективной. Особенно спорным видится тезис о некой альтернативе тому историческому пути, по которому пошла Северо-восточная Русь. Княжество Литовское находилось в принципиально иных географических (удаленность от Орды), дипломатических экономических и других условиях. Да и финал существования этого государства печален. Подобные сравнения выглядят крайне натянутыми и некорректными. Здесь видимо действует формула историка Михаила Николаевича Покровского: «история – это политика, опрокинутая в прошлое». Политические предпочтения здесь берут верх над принципами историзма и объективности. Западные ориентации сегодня заставляют искать возможности западного развития в прошлом.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1 Великий князь Александр Невский / Составитель А.Ю. Карпов. М.: Русский Мир, 2002. 384 с.

2 Горский А.А. Два неудобных факта из биографии Александра Невского // Великий князь Александр Невский. М.: Русский Мир, 2002. С.337-347.

3 Горский А.А. Средневековая Русь. О чем говорят источники. М.: Ломоносов, 2018. 216 с.

4 Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII—XIV вв.): курс лекций.  М.: Астпентпресс, 2000. 388с.

5 Долгов В.В. Феномен Александра Невского. Русь XIII века между Западом и Востоком. М.: Центр полиграф, 2020. 222 с.

6 Егоров В.Л. Александр Невский и Чингизиды // Отечественная история. 1997. № 2. С. 48-58.

7 Насонов А.Н. Монглоы и Русь. СПб.: Наука, 2006. 412 с.

8 Сокольский М.М. Историческая память (герои и антигерои России). М.: Московский рабочий, 1990. 356 с.

9 Феннел Дж. Кризис Средневековой Руси 1200-1304 гг. М.: Ломоносов, 2020. 240 с.

10 Горский А.А. Тогда Вступи Князь в златое стремя… Личности и тексты Русского Средневековья. М.: Ломоносов, 2018. 264 с.

11 Гумилев Л.Н. От Руси до России: очерки этнической истории. М.: АЙРИС-пресс, 2016. 320 с.